Читать книгу - "Проклятое искусство - Вадим Алексеевич Козин"

Сейчас слушаю концерт в исполнении мастеров искусств: Шпиллер[39], Козловского, Кнушевицкого[40], Гинзбурга[41]. Я не говорю уже о Козловском, этот вытрющивается так, что за него становится просто стыдно. Но Шпиллер, чего она вдруг решила петь на французском языке «Весну» Сен-Санса? И спела ее с таким произношением, какой был у богатых дочек купцов 3-й гильдии. Стыдно за нее. Чего они с ума сходят на старости лет?

А действительно-таки рейнский лис укатал тов. Булганина. Последний, проводив канцлера, слег в постель. Сейчас одновременно два дипломатических акта совершаются в Москве. Это переговоры с финнами и восточными немцами. Одним передадут то, что передали Аденауэру, с тем чтобы ГДР и ФРГ сами произвели обмен своих немцев. Пусть сами разбираются, это их семейные дела. Чего вмешиваться в ссору? Попутно с этим мне вспоминаются Москва, Кузнецкий мост, витрина фотоателье Свищова-Паола, где девчонки и мальчишки обмениваются снимками артистов кино, театра и эстрады. За три карточки одной звезды дают, предположим, одну как более котирующуюся на этом обменном рынке.

18.09.55. 7.18

Радио поздравляет всех граждан Советского Союза с добрым утром, а у меня на душе совсем не доброе настроение. У меня на душе пасмурно и бесперспективно. Сейчас я чувствую, что совершенно не могу петь. Это какой-то кошмар! Мама! Дай мне силы закончить поездку. Вчера на концерте была проводница вагона того самого поезда «Анжерск—Челябинск», в купе которого, я надеялся, потерял паспорт. Но найти его не удалось. Где я мог потерять паспорт, просто не знаю. Господи, ну что это со мной делается? Почему я все время нахожусь как в лихорадке, нет покоя нервам.

Опять плохо с легкими, или это уже старость, или я все время простужаюсь.

Погода чего-то хмурится. Город окутывает туман. Неужели будет дождь или снег? Метеостанция сообщала, что с 16-го числа предполагаются заморозки, первые признаки приближения зимы. Зима! Опять все сковывающий холод, сковывающий все твои мысли и мечты. Как хочется вернуться к себе домой. Не думать больше о пении и тихо где-то работать, чтобы тебе никто не мешал, а ты им.

Радио долдонит о том, что писатели отстают от темпа советской жизни. Радио сетует, что наши писатели совсем ничего не пишут о пафосе и красоте советского труда. Писатели не создают ярких и навсегда запоминающихся образов рабочего и колхозника такой же силы, как образ матери и ее сына в романе Горького «Мать». «Видишь, чего захотело радио. Ведь это же Горький, а мы кто?» Кто вы? Сразу же напрашивается одно нелестное сравнение вас с одним эпитетом.

Завтра должен зайти Леонард Варфоломеев, который безуспешно пытался попасть в Щепкинское училище. Дошел до 3-го тура, а с 3-го его выкатили, дав прочесть «Сокола» Горького. Парень по внешности подходит. Высокий, несколько худоват, но с годами округлится. С горя он обрился и поступил в медицинский институт на хирургическое отделение, а сейчас пока мобилизован в колхозы на копание картофеля.

19.09.55. 8.30

День отдыха.

Время после концерта для меня — самое ужасное. Как я был вчера жалок! Я окончательно потерял голос. Будьте все прокляты, которые заставляют меня еще петь. Зачем продолжать это жалкое кривляние?

Слушая хор Омской области, у меня мелькнула мысль: почему хор им. Пятницкого, если можно так выразиться, вышел из «моды»? Сошел с орбиты внимания публики и Краснознаменный хор Советской Армии им. Александрова. При жизни Сталина эти хоры всегда были непременными участниками кремлевских концертов. Радио беспрестанно передавало их записи. Остановились в своем творческом росте? Отчасти, да! В особенности, хор им. Пятницкого, благодаря своему бессменному руководителю Захарову. Многие скажут: как это так, Захаров сделал столько хорошего для хора, и вдруг из-за него, Захарова, прославленный коллектив остановился в своем росте?! Совершенно правильно. Захаров, так много написавший для хора песен собственного сочинения, своими же песнями и задерживает творческий подъем хора. Его песни представляют собою своеобразный переплав русских напевов с творчеством самого Захарова. Этот суррогат русской песни, пока он был нов и подавался малыми порциями, был интересен как новинка. Но когда Захаров начал пачками фабриковать свои композиции и хор стал исключительно рупором захаровских произведений, публике приелись эти мелодии, одновременно и похожие на русские мотивы, и в то же время не похожие. Когда же появились другие хоры: Воронежский, Уральский, Омский, с естественными русскими напевами и звучаниями, Пятницкий хор сразу же отошел на задний план. Он превратился в своеобразный вокальный памятник сталинской эпохи. То же самое произошло и с Краснознаменным ансамблем Александрова, репертуар которого в последнее время представлял собой вокальный памятник одному человеку — Сталину. Либо эти хорошие, слаженные ансамбли должны перестроиться и идти в ногу с требованиями времени, либо постепенно сойти со сцены искусства. «Фольклорнее» и «национальнее», если можно так сказать, всех хоров является сейчас, конечно, Уральский хор.

Сходил в гастроном. Там, около молочного отдела, стояла огромная очередь преимущественно из женщин, они стояли за комбижиром. Масла челябинки давно уже не видали! Почему такая нехватка основных продуктов? Отчего население не имеет в достатке такого важного продукта, как масло? Если за этим суррогатом стоит такая очередь, что же тогда делается в магазине, когда бывает масло?

Этот дефицит основных продуктов питания наблюдается во многих сибирских городах. Даже хлеба нет, как полагается. Все эти нехватки я отношу за счет местных властей, они халатно относятся к проблеме снабжения населения необходимым питанием. Не может быть никакого сомнения в том, что в Советском Союзе хлеб, мясо и молоко имеются в достаточном количестве.

21.09.55. 7.05

Около 6 часов утра пригрезился сон, содержание которого не было подготовлено событиями дня. Я еду по главной улице села Ям-Тесово на дрожках, запряженных в одну лошадь, деревня или село изменило свой внешний облик, но я должен остановиться около дачи-избы, где мы проживали летом. Я останавливаю дрожки, выхожу из них и иду обратно, меня кто-то окликает, я оглядываюсь, но никого не вижу. Потом меня нагоняет какой-то мужчина и просит покурить, я отвечаю, что не курю. Подходя к избе, смотрю на противоположную сторону, где ранее были расположены избы Буяновых и нянькиных родственников. Вспоминаю, что эти два двора были спереди и сзади окружены березами и сиренями, а также плодовыми деревьями. Во сне на этом месте не было деревьев и, как мне кажется, не было и самих изб. Я во сне заметил, что раньше у Буяновых росло много деревьев. Войдя в избу (по моему сонному представлению, это изба Андреяновых, дяди Миши), меня поразил тяжелый воздух