Читать книгу - "Супермозг человечества - Виктор Михайлович Луговской"

4.  Фаза надлома, связанная с ростом частоты субпассионарного признака. «Мы устали от великих» — императив этой фазы, самой болезненной в этногенезе, начинающейся с демографического взрыва и кончающейся демографическим спадом.

5.  Инерционная фаза— фаза постепенного снижения пассионарного напряжения, позволяющая этносу стабилизироваться после надлома. Пассионарии перестают мешать друг другу, и тогда расцветает культура, ибо становится возможным накопление культурных ценностей, очень часто уничтожаемых в огне предыдущих «горячих» фаз. Императив поведения — «Будь таким, как я».

6. Устойчивость этноса неожиданно теряется, когда пассионариев становится настолько мало, что системные связи, поддерживаемые их энергией, ослабевают и обрываются. Субпассионарии получают недолгое преобладание в этносе, диктуя свой императив: «Будь таким, как мы». Наступает фаза обскурации, которую не всякому этносу удается пережить.

7. А если это все-таки случается, то этнос возвращается к первоначальному энергетическому уровню. Эта фаза гомеостаза, в которой изолированный этнос может существовать сколь угодно долго. Остаются только гармоничные особи, нашедшие равновесие с вмещающим и кормящим их ландшафтом, который на предыдущих двух фазах безжалостно разрушался субпассионариями; императив гомеостаза — «Будь самим собой доволен».

Последовательность фаз и их длительность настолько закономерны для известных и закончившихся процессов этногенеза, что их знание может послужить универсальным методом датировки и реконструкции процессов, оставивших после себя слабый след в истории».

Очень интересны данные Л. Н. Гумилева, связанные с «географией этногенеза».

Снова дадим слово К. П. Иванову: «Мутационная природа пассионарного толчка явственно следует из того, что пассионарные популяции появляются на поверхности Земли не произвольно, а одновременно в отдаленных друг от друга местах, которые располагаются в каждом таком эксцессе на территории, имеющей контуры протяженной узкой полоски и геометрию геодезической линии, или натянутой нитки на глобусе, лежащей в плоскости, проходящей через центр Земли. Это говорит, в свою очередь, о том, что центрально-симметричные поля Земли определяют геометрию пассионарного толчка. Таким полем, скорее всего, может быть электромагнитное поле, а следовательно причиной мутации должен быть внешний энергетический источник, с излучением которого это поле взаимодействует.»

Теория этногенеза Л. Н. Гумилева как бы завершает полуторавековой начальный этап создания научной картины возникновения и развития этносов. В ней описываются основные стороны и движущие силы этногенеза и, что очень важно, даются их четкие определения, на которых может базироваться дальнейший анализ. До Л. Н. Гумилева в исторических исследованиях часто и достаточно плодотворно использовались те или иные результаты географии и других естественных наук, но только в теории этногенеза Л. Н. Гумилева синтез истории и естествознания стал базовым методологическим приемом, который позволил получить впечатляющие результаты.

Ниже будет показано, как результаты теории этногенеза практически точно «ложатся» в предположение о том, что этнос — общность, объединенная одним супермозгом, а нарисованная Л. Н. Гумилевым картина рождения этносов объясняется особенностями функционирования распределенного мозга. Особенно много для описания различных стадий формирования и развития супермозга этноса дает теория пассионарности, феномен комплиментарности и данное Л. Н. Гумилевым подробное по стадиям описание процесса возникновения этноса.

Подведем итог. Проведенный нами краткий обзор основных положений теории циклического развития этносов/цивилизаций, конечно, только сухая выжимка того океана идей и исторических экскурсов, которыми наполнены произведения Н. Я. Данилевского, О. Шпенглера, А. Дж. Тойнби и Л. Н. Гумилева. Использование их идей и результатов будет в дальнейшем одним из важных доказательств справедливости гипотезы супермозга. Однако при дальнейшем изложении возникает непростая терминологическая проблема. Дело в том, что все ученые, о которых рассказано выше, каждый по-своему называют свой объект исследования: Н. Я. Данилевский говорит о «культурно-исторических типах», О. Шпенглер применяет термин «культура», А. Дж. Тойнби использует слово «цивилизация», а Л. Н. Гумилев рассматривает «этносы» и «суперэтносы». Даже по кратким извлечениям из каждого из перечисленных авторов видно, что все они говорят о сходных объектах. Однако для обсуждения и использования этого материала часто необходим общий термин, который позволил бы достаточно четко определить предмет обсуждения. Дело в том, что невозможно вести сравнительное описание и анализ сходных явлений, которые в разных местах изложения называются по-разному, не отвлекаясь при этом на объяснение того, что эти разные названия подразумевают, вообще говоря, схожие явления.

Сложности в выборе подходящего термина возникают здесь и из-за того, что каждое приведенное выше определение имеет свой достаточно четкий смысловой оттенок и область действия, строго говоря, не полностью совпадающих с другими определениями, и сведение их к одному термину всегда будет вызывать во многом законные возражения. А построение и использование многоэтажного монстра типа «культурно-исторические типы/культуры/цивилизации/этносы» будет вызывать уже не возражения, а вполне справедливые улыбки. Поэтому мне пришлось, так сказать, волевым порядком выбрать один из вышеприведенных терминов и при необходимости использовать как название того, что Н. Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Дж. Тойнби и Л. Н. Гумилев определяют соответственно как культурноисторические типы, культуры, цивилизации и этносы/суперэтносы.

В качестве такого определения были выбраны употреблявшиеся Л. Н. Гумилевым термины «этнос» и «суперэтнос», значение которых им подробно описывается и анализируется, и смысл которых уточняется в контексте его применения. Представляется, что в некоторых случаях вместо «культурно-исторических типов», «культур» и «цивилизаций» можно использовать термин «этнос». В других случаях, видимо, более правильно использовать термин «суперэтнос». В каждом случае такое употребление может вызывать долгие дискуссии, как по поводу правильности выбранного термина, так и, вообще, о допустимости таких использований. А терминологические дискуссии, как показывает опыт — это дискуссии самые яростные, продолжительные и, к сожалению, самые мало результативные…

В подобные обсуждения я вступать не хочу еще и потому, что никаких сколько-нибудь убедительных доказательств того, что именно выбранные мною термины лучше других определяют предмет, у меня нет, и здесь я просто использую свое право автора.

Поэтому в дальнейшем вместе с понятиями «культурно-исторические типы», «культуры» и «цивилизации», употреблявшиеся соответственно

Н. Я. Данилевским, О. Шпенглером и А. Дж. Тойнби, может применяться равносильный с ними термины «этнос» или «суперэтнос», в смысле, в которых их употреблял Л. Н. Гумилев. Оговорив, таким образом, использование терминов, перейдем к дальнейшему изложению.

Процесс циклического развития этносов и суперэтносов по-разному описывается разными авторами, причем иногда эти различия достаточно существенны, причем различия эти тем более понятны, что и сами объекты описания у всех авторов определены достаточно расплывчато и несколько по-разному. Но, несмотря на это, общие картины исторического развития у них у всех близки до совпадения. Все они считают, что этнос возникает из субэтнического субстрата первобытных племен или обломков ранее распавшихся