Читать книгу - "Империя порока. Блудницы, проститутки и содержанки в царской России - Ника Марш"

Итак, устои. Человек из русского Средневековья жил по правилам, установленным церковью и согласно законам, продиктованным князем.

Блуд не разрешался (ибо князь так же, как и простой смертный, прислушивался к мнению священников).

Девушка из русского средневекового города жила в атмосфере, в которой тема свободной продажи тела просто не возникала. Продавались пленники – о чем знали все (как и о том, что пленницы иногда превращались в наложниц). Весьма преуспели в этом ордынцы.

Но интимные услуги в обмен на золото не считались частью нашей культуры. В отличие от той же Византии, Древнего Рима или Венеции в эпоху Ренессанса.

Глава 2. Блуд в «грозные» времена

На протяжении веков сам уклад жизни был выстроен таким образом, что свободное перемещение женщины – без сопровождения прислуги или родственников – оказывалось возможным крайне редко. Отцы и братья следили за нравственностью дочерей и сестер, жены занимали в доме определенную половину, попасть куда посторонним было практически невозможно. Знатную девушку ограждали от общения с мужчинами с ее рождения до момента замужества. Знатная женщина легко поддерживала связь с родственницами и подругами, но ей было крайне затруднительно выстроить отношения с посторонними лицами мужского пола. Означало ли это, что их не существовало вовсе? Конечно нет. Иногда такое случалось.

Правительница Елена Глинская, мать Ивана Грозного, приблизила к себе князя Ивана Федоровича Овчину Телепнева-Оболенского. Боярин, воевода, по свидетельствам современников был невероятно хорош собой. Глинская доверяла ему и опиралась на него. Однако в ту пору она вдовствовала! Могла ли такая женщина завести любовника при жизни великого князя? Очень сомнительно, учитывая само положение Елены. Девушка из не самого влиятельного рода была выбрана для роли матери престолонаследника. Рисковать потерей такого статуса она бы не стала – как показывает история ее правления, Елена Глинская была весьма умной и прозорливой.

Царевна Софья, правившая в годы малолетства Петра I и его брата Иоанна V, питала нежные чувства к князю Василию Голицыну (официально женатому). Сохранились письма, в которых она обращается к нему совсем не как государыня, а как влюбленная женщина. Но надо понимать – Софья в ту пору обладала почти беспредельной властью. Она оказалась в исключительной ситуации. Большинство женщин ее положения в предыдущие столетия не имели таких возможностей.

Иное дело – простолюдинки. Конечно, они существовали в иной обстановке, и встретить мужчину им было гораздо проще, ведь в теремах их не запирали. Но даже рядовые крестьянки воспитывались в духе почитания старших, уважения к мнению родителей, которые старались выдать их замуж по достижении детородного возраста…

Оставались самые бедные.

Как раз они ступали на путь блуда, если у них не оставалось других возможностей обеспечить самих себя. И тут им в помощь появлялись сводни… Они выступали в качестве связующего звена между мужчиной, который испытывал потребность в общении с женщиной, и той, что с готовностью продала бы свое тело.

Насколько распространенной была такая ситуация? По всей видимости, о «массовом характере» говорить не приходится. Иначе мы больше знали бы об этой стороне средневековой жизни. Кроме того, учитывая особенности общества, подобные моменты приходилось тщательно скрывать. Значит, единичные случаи?

Но возникали и другие ситуации:

«Нелюбящая мужа жена увлекается преступной любовью посторонних, нравящихся ей мужчин, нередко поступая так по одному только желанию отомстить мужу или за его неосновательную ревность, или за свою унизительную неволю, – писал этнограф Серафим Шашков в своем труде «Исторические судьбы женщины, детоубийство и проституция», опубликованном в Санкт-Петербурге в 1871 году, – дочь, желающая выйти замуж и не допускаемая до этого родителями или обстоятельствами, будучи не в силах удержать порывы своей страстной натуры, отдается секретно любовнику»[11].

Внебрачная связь с холопкой обществом серьезно не порицалась, как и позже – связь с крепостной. Молодые барчуки спокойно заводили отношения с дворовыми девками, пробуя на них собственную мужскую силу. Наличие этого зависимого сословия, вполне возможно, и поспособствовало тому, что на Руси долгое время не было надобности создавать лупанарии. Плотность населения оставалась невысокой, вступать в брак старались пораньше. Во-первых, чтобы успеть обзавестись как можно большим числом наследников (при высокой младенческой смертности хорошо если выживала треть из рожденных детей), во-вторых, брак являлся единственным принимаемым церковью и обществом способом поддерживать интимные отношения между мужчиной и женщиной. Когда пятидесятилетний поэт Гавриил Романович Державин внезапно овдовел, он принял решение поскорее вступить во второй брак, о причинах которого предельно откровенно написал в записках: «Не могши быть спокойным о домашних недостатках и по службе неприятностях, чтобы от скуки не уклониться в какой разврат, женился генваря 31 дня 1795 года на другой жене, девице Дарье Алексеевне Дьяковой»[12]. Литератор предпочел оформить все по закону, чем прослыть любителем молодого тела вне брачных уз!

Распутство на Руси принимало другие формы, нежели в Европе. Вполне обычным считалось растить одновременно детей законной жены и прижитых «воспитанников» – отпрысков крепостных или плоды случайных связей. Отношения вспыхивали сиюминутно, а иногда и подолгу продолжались. Но торговля женскими прелестями, когда каждый, у кого были средства, мог овладеть ими, в допетровское время не была распространена.

Мрачные легенды ходили вокруг питейных заведений в Александровской слободе, где жили и гуляли опричники. Огромное количество сплетен связано с их деяниями – говорили про умыкание чужих жен и невинных дев, про жестокие убийства тех, кто оказывал им сопротивление… Демонизированный образ опричника, как человека, лишенного всяческих моральных принципов, был известен еще во времена правления Ивана Грозного. Оттого так трудно отделить правду от вымысла! Вот описание, которое можно встретить у историка XIX века, Николая Костомарова:

«Им даже вменялось в долг, как говорили летописцы, насиловать, предавать смерти земских людей, грабить их дома. Современники иноземцы пишут, что символом опричников было изображение собачьей головы и метлы в знак того, что они кусаются, как собаки, оберегая царское здравие, и выметают всех лиходеев»[13].

Историк Лев Гумилев называл опричников людьми, одержимыми ненавистью ко всему миру. Одним словом, воплощенные мрак и ужас. Отсюда страшные разговоры о погубленных девушках, чьей невинностью воспользовались против воли, или о растерзанных неприступных красавицах, о повешенных родных, вступившихся за их честь.

А вот иноземное свидетельство о бесчинствах опричников. Написано Альбертом Шлихтингом в Литве, в 1571 году и называется «Краткое сказание о характере и жестоком правлении Московского тирана Васильевича»:

«В крепости Коломна, которую несколько ранее тиран дал воеводе Иоанну, было много чужеземных граждан; всех их, а их было более трехсот, тиран приказал утопить в реке, считая их участниками замысла воеводы Иоанна, между тем как тот не повинен был даже в дурном подозрении, а явили себя и верным гражданином отечеству и слугою тирану.

Умертвив, таким образом, воеводу Иоанна, его семейство и всех граждан, тиран, сев на коня, почти год объезжал с толпой убийц его поместья, деревни и крепости, производя повсюду истребление, опустошение и убийства. Захватив в плен некоторых воинов и данников, тиран велел обнажить их, запереть в клетку или маленький домик, и, насыпав туда серы и пороху, зажечь, так что трупы несчастных… казались летающими в воздухе… Он приказывал убийцам насиловать у него на глазах жен и детей тех, кого он убивал, и обращаться с ними по своему произволу, а затем умерщвлять. Что же касается жен поселян, то он приказал обнажать их и угонять в леса, как скот, причем тайно были расположены засады из убийц, чтобы мучить, убивать и рассекать этих женщин, бродивших по лесам. Такого рода жестокость проявил тиран при опустошении деревень и поместьев Иоанна, воеводы Московского, а жену его приказал постричь и удалить в монастырь, где она и умерла»[14].

Нужно ли верить всему, что описал Шлихтинг? И насколько правдоподобно он говорил о событиях? Вот тут любопытный момент. Сам дворянин был по рождению померанцем и попал в плен в битве при крепости Озерище в 1564 году. Впоследствии пристроился переводчиком при царском медикусе Арнольде Линзее и в 1570-м бежал в Литву. Вот там-то он и написал два сочинения, пройдясь толстым слоем черной краски по личности русского государя. Польская