Читать книгу - "О любви и не только - Людмила Каштанова"

С большим трудом поднявшись, так как болело всё тело, покачиваясь, она заглянула в комнату дочки. Та стояла бледная, с мокрыми от слёз глазами и всё шептала: «Мама, мама, мамочка».

Подойдя ближе, Вера увидела, игрушки у Маши были мокрые, а на полу виднелась небольшая лужица. И такая боль пронзила её сердце от жалости к этой маленькой напуганной крохе. Вера быстро достала документы, собрала самые необходимые вещи. Денег было немного, но сейчас это меньше всего волновало ее. Одела как можно теплее Машеньку, и они быстро вышли на улицу. «Только бы успеть», — вот что ее сейчас волновало, чтобы он не вернулся и не стал ее искать. А он и не думал возвращаться. С Вованом они допили спиртное и завалились спать. А Вера бежала по пустующей улице, держа крепко за руку свою пятилетнюю дочурку. Нужно было добраться до станции. Силы понемногу покидали ее, и она уже шла, не бежала. Как вдруг, обернувшись, увидела фары приближающейся машины. Встав среди дороги подняла руку, прося и умоляя про себя, чтобы этот человек остановил машину.

Ей повезло, мужчина вначале попытался на нее накричать, но понял, что женщина в беде и ей нужна помощь. А она уже стояла возле машины, несвязно, сбивчиво от волнения просила:

— Нас до станции, до станции довезите, пожалуйста.

…Подойдя к кассе, Вера спросила билет на поезд дальнего следования, а сама в душе боялась, что скажут: «Будет только завтра». Но и здесь ей повезло. Через час прибудет поезд. Стоянка всего три минуты.

— Билет будете брать?

— До конечной, — попросила Вера и вздохнула с облегчением.

— До конечной, так до конечной, — улыбнулась кассирша и протянула ей билет.

Этот билет она сохранит за свою решительность и смелость начать новую жизнь, а может даже и спасти её. А сама всё боялась, как бы успеть, не пропустить вагон. Всего-то три минуты и этот час длился для неё так долго, она с опаской поглядывала на вокзальные двери. Казалось, вот сейчас появится её муж и её знобило от страха и боли.

За 20 минут до прибытия они с Машей вышли на перрон. И вот, наконец, поезд. Пятый вагон. Ей не пришлось бегать, искать, он остановился прямо возле них. Ее попутчицей оказалась бабушка Настя (они сразу познакомились) с добрыми, голубыми глазами, яркие, не потерявшие своей голубизны. Такие бывают у людей с добрым сердцем. Морщинки бороздили её худощавое лицо, руки, огрубевшие, с большими венами от тяжелой работы. Такая маленькая, худенькая, но Вере с ней стало спокойно. Машеньку она уложила, как только тронулся поезд. Та сразу же уснула. А Вере было больно пошевельнуться, болело всё тело, и она сдерживалась, чтобы не заплакать.

Баба Настя наблюдала за ней, тихонько вздыхала, понимая, что эта молодая женщина не просто оказалась её попутчицей.

Утром, когда они с Машей проснулись, на столике уже был чай в красивых подстаканниках, домашние блинчики, котлеты, от запаха которых текли слюнки.

— Ну, девочки, давайте завтракать. Ехать нам еще долго, а покушаем, так веселее будет.

Баба Настя не спрашивала ни о чем, понимала: захочет — расскажет сама. И Вера рассказала. И про Тимофея, что любит его до сих пор; и про своё неудачное замужество; и почему ей пришлось бежать из дома.

— Бедная ты, бедная. Столько уже натерпелась, — думала баба Настя. — Нужно тебе помочь. — Послушай меня, детка, а давай-ка со мной поедешь. Посёлок наш небольшой, но люди у нас хорошие. А профессия у тебя есть какая?

— Я — парикмахер, училась, а потом работала. Мне нравится моя работа.

— Вот и хорошо. А с жильем я тебе помогу. Была у меня подруга, продружили мы с ней очень долго, всегда друг другу помогали и выручали. Детей у неё не было, жила одна. А недавно её не стало: годы да болезни, вот и нет моей подруги. А свой дом она завещала мне. Вот и стоит, ждет своего хозяина. Вот ты в нем и поселишься. Ну, как, согласна?

Вера не могла поверить такой удаче:

— Конечно, согласна.

Через два дня они прибыли на бабушкину станцию. Встречал её племянник, розовощёкий, здоровяк, на старенькой машине. Вере дом понравился. Окна были большие, и, зайдя в дом, она почувствовала, что он примет её, как хозяйку. Здесь было уютно и спокойно.

— Ну, как, нравится? — спросила баба Настя.

— Очень, очень нравится.

И зажили они с Машкой. Она старалась не вспоминать прошлое, а скорее забыть. На работу Вера устроилась в райцентр, Маша в садике. Работа Вере нравилась. И люди были не злые, улыбались. Появились свои клиенты. С бабой Настей они очень подружились. Вера ей помогала по хозяйству, а летом в огороде. Как-то бабушка приболела, лежала с высокой температурой. И когда пришла Вера, стала рассказывать ей, что живет у них в поселке молодой мужчина, но он калека. Ходить он может, но видит плохо, и лицо сильно обгорело при пожаре. Он почти никогда не выходит из дома.

— Жена его бросила. Его друг, наш местный, привез его к нам, купили домик. Сейчас он напоминает мне моего сына. Хотя лицо изуродовано, но характером, разговорами, такой же добрый. И, главное, не озлобился. Я не могу сегодня к нему сходить, так ты, Вера, зайди в магазин, купи продукты, отнеси ему, он будет ждать, привык он ко мне и ни с кем больше не общается.

— Конечно, конечно, я схожу, только скажите адрес.

Набрав продуктов, Вера поспешила к дому, где жил бабушкин знакомый. Она даже немного побаивалась его увидеть. Наверное, сильно пострадал, раз сторониться людей. Дверь была не заперта, и она вошла не постучавшись. За столом сидел молодой мужчина. Лица она не видела. Он сидел, наклонившись, пытаясь что-то отремонтировать.

— Здрасьте, — сказала Вера. — Я вот от бабы Насти Вам продукты принесла.

Он даже не поднял голову:

— Положи вот там, на кухне.

Вера вздрогнула, голос был такой знакомый, где она его могла слышать? Сделав вид, что не расслышала, переспросила еще:

— Так куда положить продукты?

Он приподнял голову и посмотрел на нее, едва различая силуэт:

— Там, на кухне, оставь.

Всё было знакомо ей в этом человеке, волосы, движения, поворот головы, руки, голос. Она так и стояла, не могла поверить, такого не может быть!

— Тимофей, — очень робко спросила она.

Он резко встал, такой же высокий, стройный, но вот лицо, глаза…

— Вы кто?

Вера бросила сумки:

— Тимофей, это я,