Читать книгу - "Волчья Яма - Альтер-Оми"

домой к Никки, чтобы рассказать всё бабушке и братишке. Упрёки старушки посыпались на обоих, это было неизбежно.

— Бабушка, — Никки кинулась ей на шею.

— Ах ты, негодная! — возопила бабушка, крепко обнимая её. — Мы с Антоном тут все глаза проплакали.

— Я же оставила записку, — попыталась оправдаться Никки.

— Записку она оставила! — бабушка строго поглядела на внучку. — Но не написала ни куда едешь, ни зачем. Что мы должны были думать? Совсем непослушная стала, — вздохнула она, качая головой.

— Да куда я от вас? — Никки попыталась улыбнуться, но бабушка не сдавалась.

— Кто же тебя знает? Вон всякие тут шастают, — она исподлобья глянула на Алана, стоящего рядом.

— Бабушка, это Алан, — представила его Никки, пытаясь смягчить ситуацию.

— Да знаю я, кто это, — махнула она рукой. — Ты уверена, что он тебе нужен?

Никки заулыбалась и, хитро глянув на Алана, кивнула.

— Нужен, бабушка.

— А он-то сам уверен? Смотри, ты же знаешь, чем рискуешь.

— Всё будет хорошо. Не беспокойся, я всё помню. Мы сегодня у Алана будем, а завтра я приеду домой, — сказала Никки, опустив глаза.

— Выросла, — в глазах бабушки появились слёзы. — А ты! — погрозила она пальцем Алану. — Обидишь её — со мной будешь иметь дело.

— Хорошо, бабушка, — улыбнулся Алан. — Не обижу. — Подойдя ближе, он приобнял Никки.

После всего произошедшего стало легко и просто. Он знал, что любит её и не даст в обиду. Всё остальное потеряло значение, словно растворилось в дымке прошлого.

Добравшись до дома, они переглянулись и, не сговариваясь, бросились по лестнице в спальню. В этот раз Алан не сомневался, но старался быть как можно нежнее. Он наслаждался её телом, пахнущим травами, и своими ощущениями, которые ему давно не могла подарить ни одна женщина. Они погрузились в водоворот любви и нежности, забывая обо всём на свете. Никки была для него всем — светом, воздухом, смыслом.

Когда страсти немного улеглись, она сбежала вниз и, покопавшись в пакетах, которые прислал Тин, принесла поесть. Они дурачились прямо в постели, кормя друг друга вкусностями, смеясь и наслаждаясь моментом. Алан чувствовал, как счастье наполняет его сердце, такое простое и в то же время сложное.

— Каким же я был дураком, когда собирался добровольно отказаться от всего этого, — прошептал он, прижимая Никки к себе.

Она подняла руку и осторожно провела пальцем по его лицу, словно пытаясь запомнить каждую черту. Начала с носа, потом нежно коснулась щёк, а когда дошла до губ, он не выдержал и, схватив ладошку, расцеловал её.

Только к утру их сморил сон, и они заснули в объятиях друг друга. Алан не привык к такой близости. Обычно он либо отправлял девочку домой, либо просто отворачивался и забывал о ней до утра, но с Никки всё было по-другому. Он боялся, что если выпустит её из своих рук, она снова исчезнет.

Спал он тихо и безмятежно, а проснувшись, увидел, что Никки лежит рядом и смотрит на него. Алан улыбнулся, обнял её и притянул к себе, наслаждаясь каждым мгновением.

— Ты красивый, даже когда спишь, — тут же выпалила она, прижимаясь к нему крепче.

— Ответь мне на один вопрос, — Алан слегка отстранился и, приподнявшись на локте, уставился на неё.

— Вопрос? — Никки села в постели, пытаясь прикрыться простынёй.

Ему нравилось даже её смущение, и он невольно залюбовался, забыв, что хотел спросить. Трудно было представить, что быть счастливым и просыпаться утром в объятиях любимой женщины — это так замечательно.

— И? — Никки улыбнулась.

— Почему ты до двадцати лет ни с кем не спала? — Алану было любопытно это с того момента, как он узнал о том, что Никки девственница. Это не было чем-то важным. Просто будь она уродливой или в самом деле ненормальной, это было бы объяснимо, но в её случае казалось почти нереальным.

Улыбка сошла с губ Никки, и она часто заморгала, а потом, резво вскочив и завернувшись в простыню, кинулась вниз по лестнице.

Алан обомлел, но быстро, придя в себя, кое-как натянув брюки, бросился за ней.

На этот раз Никки не убегала, она подошла к столу и, завязав простыню узлом на затылке, чтобы та не упала, с интересом рассматривала пакет, присланный Тином.

— Я голодная, — она запустила руку в пакет и, вытянув булочку с абрикосовым джемом, откусила её.

Алан рассмеялся.

— Я думал, ты опять собралась сбежать прямо в простыне.

Никки замотала головой.

— Так почему ты…

— Давай поедим, — с набитым ртом пробубнила она, начав вытаскивать пищу из пакетов.

— Ну давай, но я всё равно не отстану.

Через пять минут, усевшись друг напротив друга, они с удовольствием уплетали лапшу с мясом. Потом Никки сделала горячий кофе, и, взяв десерт и конфеты, они перебрались к озеру. Потягивая горячий напиток, оба молча смотрели на воду. Первой прервала молчание Никки.

— Могу сказать только одну причину, почему я до сих пор никого не подпускала к себе, но пока не могу объяснить вторую. Это для меня опасно и может стоить жизни.

— Жизни? — Ох уж эти женские тайны, Алан усмехнулся.

Никки, заметив это, нахмурилась.

— Ты думаешь, я шучу?

— Нет, конечно, — Алан не хотел спорить или портить ей настроение. — Тогда скажи первую причину.

— А ты не будешь надо мной смеяться?

— Нет. Иди сюда, — он похлопал рукой по коленям.

— Не-а, — лицо Никки стало хитрым. — Я сначала скажу.

Алан сделал серьёзное лицо.

— Отвернись!

— Отвернуться? — изумился он, но перестал смотреть на неё и, поудобнее расположившись в шезлонге, приготовился слушать страшные девичьи тайны.

Никки тоже устроилась поудобнее и, запрокинув голову, глядя в небо, начала:

— Мы переехали в ваш район, когда мне было двенадцать лет.

— Кстати, — перебил её Алан, — а где вы жили до этого?

— Не важно и не перебивай меня, ты мешаешь! Когда мне было пятнадцать, я влюбилась первый раз.

— Это тот тип, с которым ты везде появляешься? — Алан не выдержал и, повернувшись на бок, уставился на неё.

— Сашка? — Никки рассмеялась. — Нет, он просто друг, живёт в соседнем подъезде и иногда помогает нам. Я его везде таскаю с собой, чтобы другие не приставали.

— Хитро, — Алан усмехнулся. Сколько раз в своих мыслях он уже размазал этого Сашку по стенке.

— Будешь перебивать, я перестану рассказывать.

— Ладно, ладно, молчу.

— Он… для меня, пятнадцатилетней соплячки, был недостижим. Когда у меня было свободное время, я бегала подсматривать за ним. Завидовала девчонкам, с которыми он проводил время, и иногда путалась у него под ногами, но он даже