Читать книгу - "Самиздат в СССР. Тексты и судьбы - Юлия Анатольевна Русина"

Каплун, Александр Подрабинек и Феликс Серебров, позже присоединился Леонид Терновский. Бюллетень ставил задачу информировать читателей самиздата о случаях психиатрического преследования. Рабочая комиссия в своем информационном печатном органе регулярно публиковала списки разыскиваемых людей, заключенных в спецпсихбольницы. В октябре 1980 г., когда вышел 24-й выпуск бюллетеня, все члены комиссии были арестованы.

Журналами «второй культуры», выходившими в ленинградском самиздате в конце 1970-х – начале 1980-х гг., являлись: «37», «Часы», «Обводной канал», «Метродор», «Сумма». Эти издания не поднимали политических вопросов, а были обращены к русской религиозной философии рубежа XIX–XX вв., поэтическим направлениям, рожденным Серебряным веком (акмеизм, символизм, футуризм), произведениям современных авторов, не принимавших социалистический реализм и отвергнутых официальными издательствами. Так, подпольный машинописный журнал «Сумма», организованный математиком Сергеем Масловым, занимался рецензированием и популяризацией самиздатской и «тамиздатской» литературы.

С 1976 по 1983 гг. вышло 10 сборников православного просветительского журнала «Надежда», редактором-составителем которого была Зоя Крахмальникова. Издание продолжало дореволюционные традиции душеполезного чтения («Христианское чтение», 1821–1917 гг.) и было рассчитано на людей самого разного уровня духовной культуры. В то же время появление подобного альманаха отражало общую тенденцию «православного ренессанса» в среде советской интеллигенции 1970-х гг. Составительница собирала для «Надежды» уникальные в СССР тексты Святых Отцов, пастырские послания и поучения православных подвижников, свидетельства мучеников (письма священников и мирян из ссылки), современные работы по православному богословию. Бóльшая часть текстов «Надежды» перепечатывалась из дореволюционных изданий, например: «Предания» (из книги «Земная жизнь Пресвятой Богородицы»), «Святой Иоанн Златоуст о молитве», «Христос в нашей жизни» (из писем игумена Никона) и др. Сама З. Крахмальникова, филолог и публицист, также публиковала здесь статьи о православной культуре. «Надежда» сразу обрела очень широкий круг читателей, ее перепечатывали и переписывали от руки. Со временем журнал стал выходить за границей, в «тамиздате» (издательство «Посев»), и возвращался на родину в типографской перепечатке. В 1983 г. Зоя Крахмальникова была осуждена по обвинению в «антисоветской пропаганде» (ст. 70 УК РСФСР) и приговорена к 1 году заключения и 5 годам ссылки, что остановило выход альманаха[202].

На рубеже 1970-х – 1980-х гг. в самиздате появились женские журналы. Надо отметить, что в правозащитной тематике женский вопрос практически не поднимался. В 1979 г. вышел самиздатский альманах «Женщина и Россия» под редакцией Татьяны Горичевой, Наталии Малаховской и Татьяны Мамоновой. После его запрета – женский журнал «Мария». На страницах женских журналов предполагалось «освещать положение женщин в семье, на работе, в родильном доме, положение <…> детей, проблему моральных прав женщин, рассказывать о конкретных судьбах»[203].

На рубеже последнего советского десятилетия в самиздате выходили журналы «неортодоксально-коммунистического» толка: «Левый поворот», «Варианты», «Социализм и будущее». В «системе приоритетов» редакции «Левого поворота» на первый план выдвигалась идея «демократических реформ сверху под давлением снизу». Развитие демократического сознания в советском обществе, по мнению создателей журнала, находилось в зависимости от особенностей восприятия действительности советским человеком: «Неприятие капиталистической системы – характерная черта миросозерцания советского гражданина. Антисоциалистическая пропаганда бесперспективна. Первой ступенью прозрения общества реально может быть усвоение набора простейших истин: а) социализм – не есть социализм; б) при бездействии демократических институтов государственная собственность превращается в коллективную собственность правящей олигархии; в) партбюрократия – эксплуататорский класс; г) достижение экономической эффективности немыслимо без ограничения всевластия бюрократии»[204]. Названные журналы издавались людьми, стоявшими на социалистических позициях. Статьи этих изданий специализировались преимущественно на критике конкретных социальных и экономических мероприятий советского партийного руководства. «Варианты» предоставляли свои страницы коммунистам, сторонникам социал-демократического и христианского направлений.

Таким образом, на основе рассмотренного материала о журналах в самиздате можно отметить, что практически каждое оппозиционное движение имело свое периодическое издание. Консолидирующим информационным центром при этом следует назвать бюллетень правозащитников «Хроника текущих событий». Изучение публикаций различных сборников, альманахов и бюллетеней, ходивших в самиздате, позволяет оценивать их содержание в контексте истории оппозиционной общественной мысли в Советском Союзе. А. Амальрик говорил о трех идеологиях, на которые опирается оппозиция: подлинный марксизм, христианская и либеральная[205]. Р. Медведев выделял четыре внепартийных политических течения: западническое, этический социализм, христианский социализм, конституционалистское (законники)[206]. В современной научной литературе говорится о «множестве идейных течений»: неомарксизме, христианском социализме, русском западничестве, русском национализме, социал-демократическом и неославянофильском направлении[207].

Глава 4

Самиздат в провинции: студенческая литературная и художественно-публицистическая периодика

Как много их тут… Генералы, пехота,

Полиция вида и сорта любого…

На что же идет здесь такая охота?

Всего лишь на несколько мыслей… Не ново!

Ц. К. Норвид (перевод В. Рутминского)

4.1. «Наше творчество» – послевоенный самодеятельный литературный альманах

Общественные настроения послевоенных десятилетий формировались и росли под влиянием надежд и разочарований, ожидания реформ, попыток переосмыслить социалистические идеи. Наверное, не будет преувеличением сказать, что наиболее ярко изменение социально-психологической атмосферы проявилось в студенческой среде, с ее азартом, максимализмом, смелостью, верой в силу правды и неопытностью. Исследователи общественных настроений в СССР называют несколько «кульминационных точек духовной активности» советского послевоенного общества: это 1945 г., 1953–1956-е гг. и начало 1960-х гг.[208] Духовная активность середины 1940-х гг. нашла специфическое отражение в студенческом литературном творчестве. Тогда во многих советских вузах студенты – бывшие фронтовики, окрыленные победой, и вчерашние школьники, повзрослевшие в тылу, – создавали литературные группировки, кружки, издавали неформальные журналы, альманахи. Основной причиной и идеей писательских и поэтических опытов была жажда самовыражения, когда и значительные, и самые обычные события повседневной жизни облекались в поэтическую строфу. Эти рукописные издания, причисленные сегодня к литературному самиздату, обычно не выходили за сферу творческих дискуссий и поисков самовыражения, не имея особой политической или идеологической нагрузки. Однако партаппарату и комсомольскому активу советских вузов студенческое творчество представлялось «чуждым по своему идейному содержанию». Поэтому авторов таких вольных, неподцензурных изданий, как правило, ожидало наказание – от строгих выговоров до тюремных сроков.

Атмосферу, царившую в Уральском государственном университете им. А. М. Горького (УрГУ) в середине 1940-х гг., воссоздают воспоминания студентов первого послевоенного поколения.

«В нашем наборе 1945 г. – фронтовики Отечественной, демобилизованные по ранению, плюс треть благополучных школьников, остальные разного возраста. <…> У каждого – “в уме и сердце” ненаписанная автобиографическая повесть военных лет. Не столько жажда знаний, сколько мечта писать, быть признанным. <…> Весной 1946 г. прошла демобилизация бывших фронтовиков. Они стали первокурсниками следующего набора. Крепкие, уверенные в себе ребята, в прямом смысле “прошедшие огонь и воду”. У них опыт, годы пережитого, “желание поведать миру”…»[209]

«…Особенно много было среди фронтовиков “писателей”: поэтов и прозаиков. <…> Сначала они собирались