Читать книгу - "Секрет Сабины Шпильрайн - Нина Абрамовна Воронель"

14

Денег у Сабины было мало, и ей было очень кстати поселить меня в своей столовой за небольшую плату, которую мама Валя уговорила ее принять. Сама мама Валя переселила Льва в нашу комнату, и они даже купили на радостях большую двуспальную кровать. Я же теперь спала на потертом коричневом диване, на котором раньше спал покойный Павел Наумович. Но меня не преследовал по ночам его призрак – я любила жить возле Сабины.

Кроме моих квартирных, ее немного выручала небольшая группа детей, с которыми она гуляла и которых обучала немецкому языку. Обычно мы собирались после школы в парке у фонтана и, если погода была хорошая, бродили по дорожкам, переговариваясь по-немецки. Если же шел дождь или дул холодный ветер, мы рассаживались на круглой скамейке вокруг круглого стола в круглой беседке, упрятанной под сенью старого дуба на круглой поляне. Сабина вынимала из сумки немецкие игры – лото и кубики с немецкими буквами, и мы соревновались, кто быстрее сложит из кубиков десять, пятнадцать или двадцать слов. Я в таких соревнованиях не участвовала, это было бы нечестно, – я просто помогала тем детям, у которых возникали затруднения с немецким правописанием, очень и очень непростым.

А иногда Сабина устраивала нам праздник – она заранее просила ребят принести деньги на трамвайные билеты, и мы ехали в Ботанический сад. У нас не было денег на билеты в Ботанический сад, но Сабина знала, где в заборе есть дыра, через которую можно было ползком пролезть внутрь. Это было настоящее приключение – ползти на животе по траве, чтобы нас никто не заметил. К экскурсиям в Ботанический сад Сабина готовилась специально, она выписывала из словаря немецкие названия тех растений, которые находила в справочнике Ботанического сада, и брала с собой их фотографии. Мы должны были ходить по дорожкам в поисках заданных ею растений, а когда кто-нибудь такое растение находил, все хлопали в ладоши и повторяли имя растения сначала по-русски, потом по-немецки.

В тот день Сабина решила устроить пикник. Это была суббота перед каникулами, последний день нашей группы, – в школе занятий уже не было, и мы вышли на прогулку утром, а не после обеда, как обычно. Мы собирались гулять по Ботаническому саду долго, и каждый должен был взять с собой пакет с бутербродами, чтобы устроить прощальный обед. Сабина дала нам задание – найти лиловую орхидею, американскую агаву с высокой метелкой на верхушке, вечнозеленую магнолию с большими белыми цветами, махровую фуксию с пониклыми цветками в форме колокольчика и финиковую пальму с Канарских островов.

Найти эти растения было непросто – они не росли рядом друг с другом, а были рассыпаны по всему парку. Было очень весело, мы устроили соревнование, кто найдет больше и скорее, тем более что часто попадались деревья и кусты, похожие на те, которые мы искали, но с другими именами. Мы нашли почти все и сильно проголодались. Сабина привела нас к красивой беседке со столом в центре, мы открыли свои пакеты, стали делиться бутербродами и спорить, чьи вкуснее.

После обеда оказалось, что осталось найти только магнолию, но она куда-то запропастилась, и мы потратили два часа, пока не дошли почти до той самой дыры в заборе, через которую мы вползали в Ботанический сад. Там, прямо у забора, возвышалась роскошная магнолия. Вот была радость! Мы взялись за руки и стали плясать вокруг разлапистого дерева.

Вечнозеленая магнолия была высокая и ветвистая с темно-зелеными листьями, твердыми и блестящими, как будто вырезанными из кожи. Чтобы лучше за ней ухаживать, к ее стволу приставили маленькую лесенку-стремянку, по которой можно было добраться до первой развилки ее мощных ветвей. Я, не слушая крика испуганной Сабины, проворно влезла по стремянке до развилки, села на расстеленный там соломенный коврик и посмотрела на мир сверху.

Росшие вдоль забора кусты теперь не мешали мне увидеть сбегающие вниз кривые улочки, а за ними глубокий зеленый овраг, на противоположном краю которого сверкали красными крышами белые домики маленькой деревеньки. Боясь заблудиться, Сабина взяла с собой карту и все время проверяла по ней, куда мы забрели.

Когда я спустилась вниз и рассказала ей про деревеньку на краю оврага, она нашла ее на карте:

– Это Змиевка вторая.

Я спросила:

– А где же первая? – и все засмеялись, а я взяла из рук Сабины карту и прочла надпись, идущую по дну оврага: «Змиевская балка».

Описанные в альбоме огромные белые цветы магнолии еще не расцвели, они должны были расцвести в середине июля, а в тот день было только двадцать первое июня. Двадцать первое июня тысяча девятьсот сорок первого года. Последний день нашей жизни, потому что назавтра началась Великая Отечественная война.

15

В воскресенье утром мы с Сабиной не заметили, что началась война. Некому было нам об этом сказать: мама Валя и Лев в ту ночь дежурили в больнице и должны были вернуться домой только к обеду, а в нашей квартире не было радио – Сабина говорила, что она не переносит деревянные голоса советских дикторов.

Мы как раз затеяли уборку по случаю окончания учебного года и нисколько не испугались, когда на улице завыла сирена. Сирена уже не была новостью – иногда в нашем квартале проводились учения по боевой тревоге, и тогда за окном начинало завывать на много голосов, как будто соревновались между собой разные дикие звери и каждый хотел переорать другого. Хоть в то утро мы не обратили на сирену особого внимания, я все же заткнула уши: уж очень противно она выла, но Сабина продолжала подметать кухню, будто никакой сирены не слышала.

Идти мы никуда не собирались, хотя, по правилам учебной тревоги, нам полагалось выбегать из квартиры и прятаться в подвале, но нас это не касалось, потому что в нашем доме подвала не было.

Так бы мы и пропустили это ужасное событие, если бы вдруг в дом не ворвалась мама Валя с большим пакетом в руках и с криком:

– Вы слышали? Началась война – Гитлер напал на Советский Союз!

За ней вбежал Лев в военной форме, и они стали с безумной скоростью запихивать какие-то вещи в большой брезентовый мешок, который он принес с собой.

Я в полном обалдении стояла с пыльной тряпкой в руке и смотрела, как мама Валя срывала с себя свое обычное летнее платье,