Читать книгу - "Век Людовика XIV - Уильям Джеймс Дюрант"

предпринятые более или менее случайно в качестве обсуждения идей какого-либо другого автора. Его самая большая книга, достигшая 590 страниц, началась в 1696 году с семистраничного обзора «Очерка о человеческом понимании» Локка (1690), известного Лейбницу лишь по аннотации в «Универсальной библиотеке» Ле Клерка. Когда «Эссе» появилось во французском переводе (1700 г.), Лейбниц снова сделал на него рецензию для немецкого журнала. Он быстро осознал важность анализа Локка и щедро похвалил его стиль. В 1703 году он решил прокомментировать книгу по главам; именно эти комментарии составляют «Новые очерки о человеческом понимании» Лейбница. Узнав о смерти Локка (1704), он оставил комментарий незаконченным. Он был опубликован только в 1765 году, слишком поздно, чтобы помешать всепроникающему влиянию Локка на Вольтера и других светил французского Просвещения, но вовремя, чтобы принять участие в создании эпохальной «Критики чистого разума» Канта. Это одно из самых важных произведений в истории психологии.

По форме это диалог между Филалетом (Любителем Истины), представляющим Локка, и Теофилом (Любителем Бога), представляющим Лейбница. Диалог выдержан в энергичной манере и, тем не менее, является хорошим чтением для любого человека с острым умом и бесконечным досугом. Предисловие показывает Лейбница в его самом учтивом настроении, скромно признаваясь, что хочет завоевать читателей, приложив свое рассуждение к «Очерку о понимании, написанному выдающимся англичанином, одному из самых прекрасных и уважаемых произведений этого периода». Вопрос, подлежащий обсуждению, сформулирован с похвальной ясностью: «Узнать, является ли душа сама по себе совершенно пустой, как скрижали, на которых еще ничего не написано (tabula rasa), по мнению Аристотеля и автора «Эссе», и все ли, что на ней прослеживается, происходит исключительно от чувств и опыта; или же душа изначально содержит принципы многих идей и доктрин, которые внешние объекты лишь вызывают по случаю, как я полагаю вместе с Платоном». 33* Разум, по мнению Лейбница, не является пассивным вместилищем опыта; это сложный орган, который по своему строению и функциям преобразует данные ощущений, подобно тому как пищеварительный тракт — это не пустой мешок, а система органов для переваривания пищи и ее преобразования в потребности и органы тела. В знаменитой эпиграмме Лейбниц подытожил и дополнил Локка: Nihil est in intellectu quod non fuerit in sensu, nisi ipse intellectus — «Нет ничего в разуме, чего не было бы в органах чувств, кроме самого разума». 36 Локк, как отмечал Лейбниц, признавал, что идеи могут возникать как в результате интроспективной «рефлексии», так и из внешних ощущений, но приписывал чувственное происхождение всем элементам, входящим в рефлексию. Лейбниц, напротив, утверждал, что разум сам по себе дает определенные принципы или категории мышления, такие как «бытие, субстанция, единство, тождество, причина, восприятие, разум и многие другие понятия, которые не могут дать органы чувств «37; 37 И что эти инструменты понимания, эти органы умственного пищеварения «врожденные», не в том смысле, что мы осознаем их при рождении или всегда осознаем их, когда пользуемся ими, но в том смысле, что они являются частью врожденной структуры или «естественных способностей» ума. Локк считал, что эти якобы врожденные принципы постепенно развиваются благодаря взаимодействию в мышлении идей, первоначально воспринятых от органов чувств. Но без этих принципов, утверждал Лейбниц, не было бы никаких идей, а только беспорядочная череда ощущений; точно так же, как без действия и пищеварительных соков желудка пища не могла бы нас накормить и не была бы пищей. В этой мере, смело добавлял он, все идеи являются врожденными — то есть результатом преобразующего действия разума на ощущения. Но он признавал, что врожденные принципы при рождении запутанны и неотчетливы и становятся ясными только благодаря опыту и применению.

К неотъемлемым принципам, по мнению Лейбница, относятся все «необходимые истины, подобные тем, которые можно найти в чистой математике». 38 ибо именно разум, а не ощущения, поставляет принцип необходимости; все чувственное индивидуально и условно и дает нам в лучшем случае повторяющуюся последовательность, но не необходимую последовательность или причину. 39 (Локк признавал это. 40) Лейбниц считал врожденными все наши инстинкты, предпочтение удовольствия боли и все законы разума. 41-хотя они становятся понятными только с опытом. Среди врожденных законов мышления особенно важны два: принцип противоречия, согласно которому противоречивые утверждения не могут быть истинными одновременно («если A — круг, то он не квадрат»); и принцип достаточного основания, согласно которому «ничто не происходит без причины, почему это должно быть так, а не иначе». 42 Человеческий разум, считал Лейбниц, отличается от животного тем, что выводит общие идеи из конкретного опыта с помощью врожденных принципов разума; животные же — чистые эмпирики, руководствующиеся исключительно примерами; «насколько мы можем судить о них, они никогда не достигают формирования необходимых предложений». 43

Принципа достаточного основания достаточно, чтобы «доказать существование Бога, а также все остальные части метафизики или естественной теологии». 44 В этом смысле наша идея Бога является врожденной, хотя в некоторых умах или племенах эта идея может быть неосознанной или запутанной; то же самое мы можем сказать и об идее бессмертия. 45 Нравственное чувство является врожденным, но не в его конкретном содержании или суждениях, которые могут меняться в зависимости от времени и места, а как сознание различия между добром и злом; это сознание универсально. 46

В психологии Лейбница разум активен не только тем, что своей структурой и функционированием участвует в создании каждой идеи, но и тем, что непрерывно продолжает свою деятельность. Используя слово «думать» в широком смысле Декарта как включающее все умственные операции, Лейбниц соглашался с картезианцами в том, что ум всегда думает, будь то бодрствующий, бессознательный или спящий. «Состояние без мысли в душе и абсолютный покой в теле кажутся мне одинаково противоречащими природе и не имеющими примера в мире». 47 Некоторые умственные операции являются подсознательными; «большая ошибка полагать, что в душе нет никаких восприятий, кроме тех, которые она осознает». 48 Именно с таких предложений Лейбница современная психология начала свои усилия по изучению того, что некоторые студенты называли бессознательным разумом, а esprits forts считали просто мозговыми или другими телесными процессами, которые не вызывают сознания.

Лейбниц много говорит об отношении между телом и душой, но на этом он оставляет психологию, взлетает в метафизику и просит нас рассматривать весь мир как психофизические монады, подобные нам самим.

V. МОНАДЫ