Читать книгу - "Целитель - Gezenshaft"

этого делать — тут и Хогсмид, и походы туда, и гости из других школ. Пусть они уже и не были какой-то диковинкой, но не до полного же безразличия, а сам факт недели выходных так или иначе намекал на какие-нибудь события, и никто не собирался пропускать хотя бы капельку этих событий. Даже мельчайший слушок обязан был быть свежим. Потому остались все. Остался и я.

***

Первый день пасхальных каникул, и ничего. Абсолютно ничего не изменилось и ничего не произошло. Обычные физические упражнения, обычный завтрак в обычной компании. Обычные занятия. Ну, у остальных-то занятий может и нет, а вот я решил пару часиков провести в библиотеке, подробнее вникая в суть малефицистики и того, что местные волшебники понимают под Тёмными Искусствами.

Попутно я размышлял — как, ну как дети, да и подростки моего возраста, умудряются находить себе приключения? До меня то и дело доходят разные слухи об инцидентах и приключениях то одних, то других учеников. Я начинаю ощущать себя слишком сдержанным, сосредоточенным на разных задачах, а от того и скучным. Что побуждает подростков действовать, ища неприятности? Ответ очевиден — интерес. Но я не могу заставить себя интересоваться всякими мелочами, пусть крохотный интерес и есть. Но он ограничивается опытом, даже если этот опыт какой-то неправильный, осколочный. Он-то и позволяет мне разумно ограничивать любопытство.

Вот, например, недавно устроили потасовку львы и змеи. С магией, заклинаниями, все дела. Любопытно ли мне, что именно произошло? Немного. Любопытны ли причины? Чуть-чуть. Полезу ли я выяснять детали? Однозначно нет, ведь это вне зоны моих интересов. И так вот во всём. Всё те же Поттер и Уизли, к примеру, взяли в компанию скромнягу Лонгботтома, ведь тот начитан не меньше Гермионы, но от него можно хотя бы избавиться — мне так это видится. И вот втроём они расследуют дело о «Каркарове, связи его со Снейпом, и их тёмных делах». Каркаров, конечно, сам виноват — нечего преследовать Снейпа по пятам и пытаться поговорить, даже на занятиях. Разумеется, это провоцирует интерес тех, кто не привык ограничивать себя в приключениях. О результатах расследования хотят узнать все, но предпочитают окольные пути — слухи, наблюдение, или ещё что-то.

Конечно же у меня есть паучки. Возможно их наличие и убивает добрую часть любопытства, ведь довольно много разной информации я узнаю буквально из первых рук. Правда, не самая это значимая информация. Но если ею воспользоваться правильно, то можно довольно хитро и грамотно манипулировать обществом внутри школы, чтобы жалить больно и прямо в цель тех, кто мне неугоден. Но я не хочу лезть в болото интриг — я по большей части реакционист, так сказать. Но это не из-за моей пассивности, а из-за сложности подобрать адекватный ответ на интрижки подростков — не калечить же их, с моими-то возможностями. Главное не привыкнуть к такому, и чётко понимать, что взрослому волшебнику можно ответить сполна.

На такие мысли меня и наталкивало изучение малефицистики в частности, и Тёмных Искусств в общем. Но самое странное заключается в сильном отличии моего восприятия тёмных искусств, и того, как его воспринимают местные. Для меня Тёмные Искусства были, есть и будут проявлением именно тёмных магических энергий в магии. То есть, та же энергия смерти, направленная на мучения и мучительную смерть принудительного характера, да ещё и способную вызвать сумасшествие — вот это тёмные искусства, не несущие блага ни пользователю, ни объекту применения. Разделы магии жизни, применение этой энергии во зло, что тоже очень легко — вот тёмные искусства. А тут? А тут какая-то странная хрень пока что. И этот вопрос нужно прояснить.

С такими намерениями я закончил чтение очередной старинной книги и отправился на обед. На входе в Большой Зал я дождался появления профессора Снейпа.

— Профессор.

— Мистер Грейнджер?

Мы стояли чуть в стороне от входа, но особого внимания не привлекали — ученики спешили набить животы.

— У меня возникло несколько вопросов…

— Сейчас каникулы, мистер Грейнджер, — прервал меня Снейп. — Осмелюсь заметить, что это период отдыха ещё и для преподавателей, а не только для студентов.

— Но вопрос важный.

— Ладно. Дерзайте.

— В чём суть Тёмных Искусств?

Снейп смотрел на меня, молчал. Так прошло несколько секунд.

— Вы задаёте слишком общие вопросы. Подходите вечером в кабинет зельеварения.

— Хорошо.

После обеда я отправился в наш дуэльный клуб. К моему удивлению здесь были почти все его члены. Это ничуть нас не стесняло, ведь залы были просторные, а мест за столиками, диванами или креслами хватало на всех. Но внимание этих всех было приковано к дуэли. Явно учебной, но тем не менее, довольно активной. Малфой бодался с Ноттом. Оба показывали неплохие результаты, а Драко, похоже, научился-таки более-менее владеть плетью из палочки — Флагеллаве́ртум слушается его. Да, пока что Драко крутит плеть вокруг себя, а его действия легко читаются, ведь он помогает разуму телом — начинает движение телом, рукой и прочее, словно в руках у него настоящая плеть. А с кончика её то и дело слетают заклинания или появляются щиты, блокируя контратаки или отражения заклинаний от Нотта.

Взглядом я нашёл Романову, что пристроилась в тёмном уголке возле двух книжных шкафов, держала одну из книжек в руках и делала вид, что читает, а на самом деле, как и все, поглядывала за учебной дуэлью. Одета она была, как и всегда, в форму Дурмстранга, и всё-таки, эта алая помесь мундира, пиджака и чёрт его знает, чего ещё, очень шла ей, да и другим девушкам Дурмстранга, как и широкая длинная юбка. К ней-то я и направился. К Романовой, не к юбке.

— Неплохо справляется, — сказала она вместо приветствия.

— И я рад тебя видеть. Как твои дела?

Романова посмотрела на меня с ехидной улыбкой.

— Ой, привет. У меня дела хорошо, а как у тебя?

— Ладно, не ёрничай, — я встал рядом и тоже принялся смотреть за дуэлью. — Хорошо ли справляется Малфой? Смотря с чем сравнивать.

— Хм?

— Если с тем, как он решил показать своё преимущество мне в начале года, мол, занимался всё лето, бла-бла-бла, то неплохо. А если сравнить с идеальным исполнением, в моём понимании, конечно, то посредственно.

— И в чём же посредственность? — Романова поправила прядь тёмно-каштановых волос, а судя по взгляду, и так знала ответ, ну или догадывалась.

— В движениях. Кнут подчиняется только разуму, сколько бы ты ни махал руками. А вот привязывать действия кнута к движениям тела — потерять большую часть преимущества заклинания. Лишишься свободы движения — лишишься возможности работать кнутом. Ну и список заклинаний, которые он может использовать пока маловат.

— Может быть он хранит «коронный номер»?

— Может быть.

— Победитель — Драко Малфой! — громко оповестил всех Флитвик, как только Нотт пропустил Сту́пефай.

Защита над помостом развеялась, ученики сдержанно поаплодировали спустившимся дуэлянтам.

— Скажи мне, Катя, что такое