Читать книгу - "Я была в твоей шкуре. Долгая дорога в сторону жизни - Татьяна Маркова"

1983-го родился младший сын Андрюша. Моя мама, сжалившись над нами, проживающими уже впятером в маленькой квартирке с совмещённым санузлом, согласилась переехать. Двухкомнатная квартира на «Войковской» была в нашем полном распоряжении. Подключив ещё квартиры мамы и сестры мужа, мы сделали сложный обмен. Через полгода стали владельцами трёхкомнатной квартиры в доме, расположенном в том же дворе, что и моя старая. «Осюсествлялись мечты» – как шутил тогда Аркадий Райкин.

Устав от эпопеи с переездом, муж перед новым учебным годом в аспирантуре решил отдохнуть в Крыму. О моём отдыхе речи не заходило. Но всё равно казалось, что это начало долгожданной счастливой жизни.

А это был её конец.

Т. М.

Ольга

23 января 2018 г., в 23:20

Добрый вечер, Татьяна Владимировна.

Как у нас с Вами всё перекликается! Ещё до Нининой болезни я написала забавный рассказ о своём бракосочетании. С трудом нашла его в ноутбуке. Вот, прочтите, пожалуйста.

Тринадцать

– Невеста, где Ваш жених? – брезгливо спрашивает крупная женщина, явно с силой втиснутая в кургузый цветастый пиджачок и узкую юбку, из-под которой торчат мясистые ноги в туфлях-лодочках.

Я делаю грозный вид и почти сурово, с укоризной отвечаю:

– Сбежал мой жених!

У мадам брови ползут на лоб, украшенный сверху массивной халой из 1960-х. Она, похоже, растерянна.

– А что вы хотите? Мало того что сегодня 13-е число (спасибо, не пятница), так ещё и очередь такая. Причём, заметьте, не столько брачующихся, а как раз наоборот, яростно расстающихся! Посидел он так часок, посмотрел на всё и сбежал, – и я вопросительно смотрю на неё и заодно обвожу на всякий случай взглядом публику, заполнившую узкий коридор Тверского ЗАГСа Москвы.

Мужичок на соседнем стуле крякает, молодая худенькая женщина на скамейке напротив встаёт, одёргивает юбку и совершенно не соответствующим её хрупкой внешности низким голосом обращается ко всем присутствующим:

– Надо что-то делать. Давайте позвоним этому жениху! Он обязан вернуться. Вот слабаки мужики пошли. Подумаешь, послушал он про мою семейную жизнь.

– Кто слабак? – звучит сзади весёлый голос моего Ещёнемужа. – Никому звонить не будем, жених погорячился, но вернулся. И, подхватив под локоть, он молниеносно вносит меня в кабинет к женщине с халой.

Женщина-Хала неодобрительно качает головой. Вся процедура бракосочетания идёт не по законам жанра, принятого давно и, казалось, навечно. Жених куда-то вероломно сбежал, потом вернулся, невеста без свадебного платья, в документах указано, чтобы без музыки и без колец. Да ещё и без торжественной речи. Вот этого она никак допустить не может и, несмотря на пожелания, начинает стандартное вступление.

Знала бы она, что вся эта история с женитьбой оказалась у нас нестандартной с самого начала, с того момента, как мы пришли в ЗАГС месяц тому назад подавать заявление. В специально отведённом для этого кабинете сидела женщина – близнец той, что встречала нас тридцать дней спустя.

Зарегистрироваться в этом ЗАГСе было удобно обоим, поскольку работали мы в одной компании, неподалёку, и работали много. Поэтому поскакали подавать заявление во время обеденного перерыва. Вбежали запыхавшиеся, румяные от февральского мороза, немного смущённые и возбуждённые предстоящим действом. Размечтались уговорить чиновницу расписать нас пораньше, всего на одну неделю, тем более что были уже не юными женихом и невестой, имели двухлетнюю общую дочь и из прошлой жизни – каждый по браку с детьми. Очень надеялись на понимание. Но наткнулись на бетонную стену.

– Положено тридцать дней, и без пререканий! – грозно прорычала Цербер с ещё одной халой.

– Вы знаете, у нас редкий случай, когда можем вдвоём уехать с работы на 8 Марта, да ещё и выходные получается захватить. Купили билеты в Египет, уже оплатили отель, – вкрадчиво и очень любезно пустилась я в разъяснения.

Цербера это не волновало. Такое впечатление, что ей было приятно отказывать всем счастливым и благополучным. Она демонстративно открыла свою амбарную книгу и злорадно произнесла:

– Всё, что в моих силах предложить, – это 13 марта, на три дня раньше положенного.

Женщина откинулась всем своим мощным телом на спинку кресла. Она с интересом изучала нашу реакцию, ожидая увидеть замешательство. Была готова даже к гневу – он её вполне бы устроил. Неожиданно она начала мощно раскачиваться. Сзади неё было достаточно места, чтобы грохнуться со всей дури назад. В какой-то момент мне показалось, что спинка кресла накренилась настолько, что, преодолев точку невозврата, сейчас опрокинется вместе со своей непосильной ношей. Надо было как-то спасать положение и давать ответ, чтобы она, наконец, перестала издеваться над мебелью. Тем более что тринадцатое число было для нас судьбоносным. В воздухе повисло напряжение. Тётка с халой чувствовала себя практически богиней, она даже слегка прикрыла глаза, задрав двойной подбородок к потолку, и с хищным прищуром наблюдала за нами в ожидании поворота событий.

Думаю, она бы сильно удивилась, узнав, что значит для нас эта цифра. Мало того, что мои родители постарались и родили меня 13-го числа, так ещё и квартира, куда привёл меня жить мой Поканемуж, оказалась под этим же номером. А теперь вот ещё и жениться предлагают в эту «чудесную» дату.

Мы переглянулись и закивали головами в знак согласия.

Женщина-Хала перестала раскачиваться, зачем-то нагнулась под стол и вынырнула из-под него уже совсем с другим лицом. Как будто там, в корзине для мусора, лежали другие лица, которые она надевала по мере необходимости. Лицо с глубокими морщинами укоризны в области губ недоверчиво покосилось на наши улыбки.

Вздохнув, словно брала тяжёлый грех на душу за наше легкомысленное решение, Хала стала вносить в книгу дату и время бракосочетания. Она, похоже, уже смирилась, записывая наши отказы обменяться кольцами, прослушать торжественную речь, привести свидетелей и не включать Мендельсона. Зуб даю, что после нашего ухода она три раза втихаря перекрестилась и поплевала по углам. Так, на всякий случай.

В Египет мы всё равно полетели. Пусть и не в свадебное путешествие. Вновь ощущать себя невестой было неожиданно, забавно и даже сексуально.

Почему мы никому не сказали, что, наконец, решили расписаться, сейчас, спустя годы, я не могу объяснить. Это не было тайной, суеверием, стеснением. Просто, наверное, не придали этому того значения, которое придают миллионы людей. Зато мы сохранили деньги, нервы и силы – искренне считала я, оплачивая квитанцию в Сбербанке.

Тем не менее в назначенный день и час мы явились в ЗАГС.

13 марта ад и рай соединились на короткий миг в одном месте в центре Москвы.

Очередь за «актами» была немаленькая, причём разводящихся, абсурдно сидящих в одном зале