Читать книгу - "Большое шоу в Бололэнде. Американская экспедиция по оказанию помощи Советской России во время голода 1921 года - Бертран М. Пэтнод"

В Саратове Гудрич стал свидетелем того, что он назвал «поразительным примером эффективности ЧК в урегулировании забастовки», и это контрастирует с неспособностью АРА положить конец хищениям груза «Феникса». Продовольственный корабль АРА пришвартовался в Саратове и начал разгрузку. В конце дня грузчики попытались уйти с частью продуктов в карманах. Когда окружной надзиратель Кинн потребовал вернуть все, рабочие забастовали. Затем АРА наняла студентов университета, чтобы заменить рабочих, но это спровоцировало гневную демонстрацию, в результате чего студенты разошлись.

Кинн обратился в ЧК, которая прислала чиновника для переговоров с рабочими, которые отказались продолжать разгрузку судна, если они не получат продовольственный паек в дополнение к своей зарплате. Чекист взглянул на часы: «Даю вам тридцать минут, чтобы приступить к работе. Если вы откажетесь, я прикажу кого-нибудь из вас расстрелять». Он также сказал, что, если Кинне назовет ему имена рабочих, воровавших продукты АРА, они тоже будут расстреляны. Слово «суд», вероятно, не сорвалось с его губ. Разгрузка возобновилась, как сообщается, без хищений.

Чаще всего АРА нанимала ЧК для борьбы с кражами на центральных складах. Все склады и складские помещения находились под постоянной охраной, а при закрытии были заперты и опечатаны. Крупных ограблений было немного, и обычно они оказывались делом рук хорошо организованных банд. В одном случае автомобили прибывали в Москву из Петрограда с неповрежденными пломбами, но с отсутствующим некоторым содержимым. Позже было обнаружено, что банда, работавшая на петроградских дворах, смогла поднять крыши вагонов и помочь себе.

В Москве центральный склад АРА на железнодорожной станции Бойная был местом постоянных краж и попыток хищения американских припасов. Банда китайских рабочих была поймана с использованием инструмента, который позволил им открыть свинцовые пломбы настолько, чтобы извлечь проволоку, а затем заменить ее, не оставив следов взлома. Другая банда, работавшая на верфях Бойная, была полностью укомплектована для кражи товаров и утилизации их, состоящая из рабочих, охранников и торговцев. Когда эта команда воров была разоблачена, согласно документу АРА, «их судебный процесс получил широкую огласку и вызвал много комментариев, некоторые из лидеров были приговорены к расстрелу, а другие получили десять лет одиночного заключения».

Такого рода история попала в заголовки газет, однако, как и в других случаях, самая вызывающая беспокойство кража на центральном складе в Москве была мелкой. Человеком, который больше всего потерял из-за этого сон, был Фредди Лайон, которого зимой 1921-22 годов перевели из Оренбурга на должность помощника начальника Бойной. Он был свидетелем как преступления, так и наказания — или, по крайней мере, доказательством этого — например, в инциденте с отправкой трех железнодорожных вагонов, наполненных продуктовыми пакетами, которые пару недель стояли под охраной в ожидании прибытия локомотивов. Однажды, осматривая эти машины, Лайон обнаружил поблизости несколько пустых молочных бидонов и другой тары и отправился прямо в ЧК.

Были привлечены ищейки, и потребовалось совсем немного времени, чтобы обнаружить воров, прятавшихся внутри одной из машин: это были люди, которые должны были охранять машины. ЧК была довольна этим уловом — если это действительно было так — и организовала казнь. Лайона пригласили присутствовать на мероприятии на следующее утро на месте преступления. Он отклонил предложение, хотя, когда он посетил место происшествия на следующий день, ему показали отверстия от пуль в бортах одной из машин и заверили, что справедливость восторжествовала. Возможно, и так. Лайон не просил дополнительных доказательств. «Говорят, что метод, используемый при этих казнях на открытом воздухе, заключается в том, чтобы выстроить осужденных в ряд, или, возможно, точнее, обреченных, и приставлять револьвер к голове каждого по очереди, пока работа не будет выполнена».

Оказывается, это был всего лишь самый печально известный из методов ЧК. В нем использовались и другие, менее простые процедуры, как обнаружил Хаскелл после очевидного ночного взлома в комиссариате АРА. Ничего ценного украдено не было, только несколько пачек американских сигарет, тем не менее, дело должно было быть расследовано. Хаскелл решил, что остается только одно: «Я поручил американцу, отвечающему за комиссариат, уведомить ЧК, о доблести которого мы так много слышали».

Появились три черных кожаных куртки в сопровождении лопоухой ищейки. Они провели беглый осмотр помещения и заявили, что это «внутренняя работа». Следующим шагом было опросить трех россиян, работающих в магазине. Их выстроили в ряд перед главным чекистом, который свирепо посмотрел каждому из них в глаза, крепко держа их руки в своих, этот процесс длился около тридцати секунд для каждого подозреваемого. Не было произнесено ни слова.

Когда это упражнение было завершено, чекист повернулся к Хаскеллу и сказал: «Человек посередине — вор».

Хаскелл не собирался пропускать эту неортодоксальную форму допроса и сказал, что ему понадобятся дополнительные доказательства, чем «таинственное наложение рук». Итак, вперед была выдвинута ищейка. Он обнюхал всех троих мужчин, «обнюхал окно и пол, а затем с нетерпеливым визгом направился прямо к несчастному, которого обвиняли, и прыгнул на него».

Хаскелл, который в любом случае мог быть родом из Миссури, все еще не был удовлетворен, и это побудило начальника ЧК заявить, что в течение предыдущих двух недель его люди были настороже в связи с бандой, планирующей ограбление магазина. Итак, они разместили агентов у окна второго этажа через дорогу, и эти люди видели, как обвиняемый входил в дом через окно предыдущей ночью. Хаскелл не сомневался в присутствии агентов ЧК, хотя и назвал объяснение о том, что они замышляли, «чистейшим бредом». В итоге вора почти сразу же отпустили, «чего мы и хотели».

У Хаскелла была еще одна история, касающаяся ЧК, собаки и вора. Это произошло в середине миссии, когда его бультерьер Невский был украден из дома персонала. В своих мемуарах Хаскелл вспоминает, что он «обратился за советом к ЧК», которая предложила ему объявить награду. Он так и сделал, установив сумму в пять миллиардов рублей, которая, как он позже вспоминал, была эквивалентна по номиналу двум с половиной миллиардам долларов, хотя на самом деле она стоила всего около десяти долларов. Тем не менее, в Советской России «Эта астрономическая цифра в некотором смысле представляла собой, вероятно, самую крупную награду, когда-либо предлагавшуюся за возвращение дворняги». Хаскелл поинтересовался, считает ли ЧК эту сумму разумной. Ему сказали, что это не имеет значения, поскольку тот, кто явится за наградой, будет арестован и посажен в тюрьму. Теперь полковник беспокоится, что из-за этого может пострадать какой-нибудь невинный человек, и он говорит, что был рад, что маленький Невский так и не был возвращен.

Когда Хаскелл обратился в ЧК после взлома в комиссариате АРА, он сделал это, как он позже вспоминал, «скорее ради морального воздействия на других сотрудников, у которых могло возникнуть искушение обокрасть нас, чем из-за моей уверенности в том, что советские сыщики смогут добиться чего угодно». Именно этот «моральный эффект» имели в виду казанские американцы, когда они гораздо более