Читать книгу - "Мифы драгоценных камней. От стрел Амура и яблока Адама до живого серебра и кожи Великого Полоза - Владимир Печенкин"

конечно, ничем не закончились. Чжаосцы еще накануне поняли, что возвращать города им никто не собирается. Несмотря на гнев циньского князя, причинить вред послу не решились, и вслед за драгоценностью первый советник вернулся домой.

Благодаря этому случаю в Китае появилось две поговорки: «Вернуть нефрит государству Чжао», означающая возвращение чего-либо в сохранности его первоначальному владельцу, и «[камень] по цене многих городов».

И все же государство Чжао не устояло и вскоре пало под натиском Цинь, как и все прочие княжества, и Китай объединился в державу под властью императора Цинь Шихуана (дословно – «Первый император Цинь»). Нефрит Хэ в качестве трофея попал к циньцам, и по приказу повелителя из него была изготовлена императорская печать.

Династии появлялись и исчезали, а печать переходила от правителя к правителю, обеспечивая благословение небес. Правда, не всегда передача осуществлялась гладко. В начале нашей эры последняя императрица из династии Хань все-таки от души приложила печатью об пол, не желая передавать ее представителю другой династии. От бесценного нефрита откололся кусок, и печать пришлось реставрировать с помощью золотой накладки.

В неспокойные эпохи перемен за печатью буквально охотились, поскольку она обеспечивала легитимность власти. В период Троецарствия она постоянно переходила из рук в руки, и каждый обладающий ею князек объявлял себя владетелем всей Поднебесной. Как-то печать даже обменяли на три тысячи солдат. Когда-то стоимость нефрита Хэ оценивали в 15 городов и вот теперь отдали всего за три тысячи наемников. Справедливости ради стоит отметить, что с помощью этих солдат удачи владельцу нефрита удалось образовать собственное княжество, так что сделка «один камень на три тысячи головорезов» оказалась оправданной.

Печать служила многим поколениям императоров, а в смутные времена случалось, что и проходимцам, но в X веке была утеряна в круговерти политических неурядиц, которые в истории Китая остались под говорящим названием «Эпоха пяти династий и десяти царств» (907–960 годы)[119].

В Китае ценилась только галька нефрита, а камни, добытые в каменоломнях, не котировались. Старинные хроники рассказывают, будто на одном из коренных месторождений в верховьях Яркенда на Памире выломали глыбу нефрита весом свыше пяти тонн и начали транспортировку в Пекин. Дело было долгое и хлопотное, не на один год. Пока длилась перевозка, в столице Поднебесной случилась трагедия: у императора умер сын-наследник. И надо же такому случиться, что кровать, на которой он болел, была вырезана из подобной глыбы нефрита. Тогда император запретил ломать в ущельях Яркенд-Дарьи нефрит, а глыбу, которая была на пути в Пекин, приказал заковать в цепи и бросить на дороге. С тех пор нефрит разрешалось добывать только из реки.

Нефрит почитался в Китае с древнейших времен, но своих месторождений в империи не было. Согласно легендам, нефрит – это камень священных гор в центре мирового континента, где обитает леопардохвостая и тигрозубая Царственная Мать Запада – Си-ван-му. Земным отражением этой мифической горы бессмертных был город Хотан, где жил народ, «отличавшийся коварством и нелепой речью». Отсюда в Поднебесную поступал белый и темно-зеленый камень. Гальку желанного минерала вылавливали со дна двух рек, одна из которых называлась Каракаш (Черный нефрит), другая – Юрунгкаш (Белый нефрит). По утверждению древних старателей, «прекрасный нефрит можно найти в тех местах, где собирается лунный свет», ведь считалось, что нефрит – это сгустившийся и окаменевший отблеск луны.

Нефрит может иметь самый разный цвет – от почти белого через все оттенки зеленого до почти черного, встречаются его голубые и красные разновидности, но они крайне редки. Равномерно окрашенные однотонные образцы котируются выше. Больше всего в Китае ценился белый нефрит «цвета бараньего сала» или «цвета плевка».

Ну, цвет бараньего сала еще более-менее понятен – жители пустынных областей Хотана по большей части разводили неприхотливых в еде овец, в отличие от китайцев, предпочитавших свинину. Поэтому цвет нефрита, привезенного с Запада, ассоциировался с курдючным салом местных баранов.

А чтобы разобраться с цветом плевка, надо сделать отступление. Здесь история такая. По представлениям китайцев, слюна играет важную роль в защите человека и способна предохранять его от различных бед. Как тут не вспомнить и русскую привычку сплевывать через левое плечо. Ведь, по нашим поверьям, помимо ангела-хранителя, человека от рождения постоянно сопровождает демон-искуситель, который сидит за левым плечом. Этот лукавец постоянно нашептывает советы в левое ухо, смущая человека соблазнами. В общем, черт за левым плечом постоянно стережет каждую нашу промашку – так на него и плюй! Только мы сплевываем фигурально, а китайцы – всерьез и со смаком. В китайских легендах утверждается: стоит слюне попасть на нечисть, как та становится бессильной и не может повлиять на твою судьбу.

Нефритовая маска чудовища Таоте, ок. 475–221 гг. до н. э.

The Cleveland Museum of Art

Китайцы любят давать поэтические названия самым обыденным вещам. Восток все-таки! У слюны, с ее бесценным даром предохранять от нечистой силы, существует ряд поэтичных синонимов: нефритовый источник, нефритовый нектар, нефритовые капли, золотой сок и так далее. Потому неудивительно, что драгоценный камень цвета нефритового нектара ценился так высоко. И это было не только в древности. Например, в 2004 году на аукционе Гэхуа необработанный кусок белого нефрита весом 500 граммов был продан за 8,8 миллиона евро. Казалось бы, что за странная цена? Но и здесь не обошлось без старинных поверий. Очень уж любят китайцы магическую цифру восемь[120].

До середины XIX века практически весь нефрит поступал в Китай с хотанских месторождений Восточного Туркестана, который почти две тысячи лет находился то под властью Китая, то под протекторатом кочевников (тюрков, уйгуров, енисейских кыргызов, монголов, джунгар), через крайний западный форпост империи – заставу Юйгуань или Юймэньгуань (Застава Яшмовых[121] ворот).

Уже и осень подошла,

А мне – одной томиться тут.

Отряды варваров степных

Опять готовятся в поход, –

Ни с чем вернулся наш посол

К заставе Яшмовых порот.

Ужели ханьские бойцы

Не возвратятся на восток?[122]

С Запада ко двору императора поступала и пятицветная яшма, которую на заре человечества Нюй Гуа изготовила для латания дыр в поврежденном небосводе.

Яшма ценилась в Китае из-за высокой твердости, прочности, долговечности и яркой окраски. Эти достоинства наряду со скрытокристаллической структурой[123] и способностью принимать полировку сделали ее одним из любимейших материалов у резчиков камня. Китайские мастера славились своими изящными миниатюрными изделиями чрезвычайно тонкой работы. Особо ценилась у древних умельцев пятицветная яшма: в своих миниатюрах искусный резчик мог обыграть каждое пестрое пятнышко – именно такого яшмового феникса привез старина Лао Е внучке. Собственно, эпитет «пятицветный» в китайском означает «обладающий всеми цветами», что у нас соответствует определению «всех цветов радуги».

Э. Шефер в