Читать книгу - "Познавая боль. История ощущений, эмоций и опыта - Роб Боддис"

и не всегда адекватно фиксируют случаи страдания в мире. Специалисты в области обезболивания пытались предоставить людям язык боли, чтобы врачи могли лучше понять ощущения пациентов. Эти лингвистические и концептуальные регистры боли непосредственно связаны с ее ситуативным характером. Они одновременно и выражают, и формируют опыт. Но помимо языка существуют и другие способы выразить боль, сделать ее доступной для окружающих и тем самым придать ей смысл. Тело и лицо говорят на специфическом и обусловленном обстоятельствами языке боли.

Богоматерь опухолей

В базилику Санта-Мария-Маджоре в Равенне туристы заходят нечасто. На фоне византийских чудес базилики Сан-Витале и восхитительных мозаик мавзолея Галлы Плацидии это невнятное со стилистической точки зрения культовое сооружение мало чем может привлечь праздного зеваку. Возведенное в VI веке, оно было серьезно перестроено в 1670-х годах. Объектом особого поклонения здесь был один невыразительный фрагмент фрески, оставшейся от начального интерьера, — он сохраняется в капелле в обрамлении барочной лепнины работы Мартинетти. Казалось бы, эта фреска никак не связана с болью, страданием или болезнью. Младенец Христос выглядит весьма игриво. Мария смотрит на его запястье. Некоторые утверждали, что она выглядит нездоровой — она также известна как Madonna delle enfiagioni{8} из-за припухшего лица, якобы намекающего на неизлечимое заболевание[152]. Но ее румяные щеки, якобы признак болезни, точно так же могут свидетельствовать и о крепком здоровье. И тем не менее это Sancta Maria a tumoribus, Богоматерь опухолей, икона надежды и сострадания, которая придает смысл боли страдающим онкологией. Больные раком груди веками приезжали сюда, чтобы помолиться у фрески. Логику такого паломничества проясняет печатный буклет, который можно взять в базилике. Мария взяла на себя крестное страдание (sofferenza), чтобы объединить мир в боли (dolore) ради Христа. Христос исцелил человечество от греха (тут сливаются два значения итальянского слова male — общеупотребительное, означаюшее болезнь, и более специфическое — грех). Раз Христос избавил людей от неизлечимого недуга греха, можно надеяться, что он может спасти больных (malati) и от неизлечимого рака[153]. Люди веками находили утешение в этой капелле: это было место, где можно выразить страдание, которое приносит мучительный недуг, место, где земные страдания упорядочиваются и обретают смысл в более широком, космологическом масштабе. Бок о бок со страданием здесь живет надежда, которая сильнее земных доводов.

В 2014 году, когда я посетил базилику, фреска меня совершенно не тронула, а продававшиеся там открытки с ее изображением вызвали недоумение. Этот факт говорит о том, что смысл, заложенный в предметы, высказывания, пространства и помещения, зачастую неочевиден. Чтобы разобраться в нем, исследователь должен быть погружен в культуру, логику страдания и спасения, и для историков это главная преграда. Научного понимания взаимосвязи образа, страдания и надежды можно достичь только в контексте вековых католических представлений о грехе и способах его искупить. В болезни как аналоге греха скрыт божественный смысл, возможность достижения добродетели: ведь страдания от подобных болезней — это воплощенные напоминания о страстях Христовых за грехи человечества. Подобное непреднамеренное умерщвление плоти обретает функцию, окраску и положительный смысл через воздержание, выражение веры и сострадание к Христу и Марии в ее скорби. Здесь соединяются значения piety, благочестие, и Pietà, Пьета, Скорбящая Мать, как это происходит, в частности, в итальянском языке[154]. Можно предположить, что раковые боли после молитвы у этого алтаря ощущаются иначе.

Если «Богоматерь опухолей» не демонстрирует откровенных признаков онкологического заболевания, за исключением отечности, то на другом живописном полотне всего в паре шагов от нее такие признаки очевидны. Кажется, именно оно определяет атмосферу базилики, хотя его лишь изредка упоминают при описании этой святыни, а отдельных текстов об этом полотне и вовсе нет. На нем изображено явление святого Петра святой Агате в тюрьме, это работа художника-маньериста Луки Лонги (1507–1580), всю жизнь прожившего в Равенне. Необычной кажется тема картины, а то, как на ней изображены последствия пыток, и вовсе поражает. Чтобы разобраться, почему это необычно и почему данное полотно важно в контексте Богоматери опухолей, обратимся к жизни и мученичеству Агаты.

Святая Агата Сицилийская приняла мученичество примерно в 251 году н. э. Ее жизнеописание известно благодаря ряду письменных источников, самый ранний из которых восходит к X веку, но все они отражают многовековую традицию поклонения. История Агаты начинается с обета целомудрия, который она дает Богу и соблюдает, несмотря на неоднократные предложения от римского префекта Квинциана. Квинциан приказал пытать ее, но она оставалась тверда в своей вере. Житие и испытания Агаты напоминают и другие истории мученичества, в частности судьбу святой Агнессы, в которой фигурируют дыба, сожжение и свежевание. Самая страшная пытка, ставшая узнаваемым знаком страданий Агаты, — отсечение груди щипцами. Это не сломило ее. Агату поместили в тюрьму, где ей явился святой Петр, чудесным образом излечивший раны. Затем ее снова пытали, впоследствии же она мирно умерла в заключении.

В большинстве случаев Агата изображается в момент мучительной экзекуции или же с блюдом, на котором лежат ее груди. Ранее Лонги и сам изобразил святую с грудями на подносе для церкви Сант-Агата-Маджоре там же, в Равенне. Символом ее отрезанных грудей стали глазированные булочки, увенчанные вишнями, — эти булочки едят в День святой Агаты в начале февраля. Особенно эта традиция популярна на Сицилии. Неудивительно, что Агата стала святой покровительницей больных раком груди. В контексте теологического понимания боли и недуга, представлений о благочестивом страдании и преданности вере в смутные времена, раны Агаты и крепость ее духа естественным образом притягивали женщин, которых мучил рак. Должно быть, Лонги уже был знаком с культом святой Марии, покровительницы старадающих от опухолей, когда писал Агату для этой церкви — в непривычном образе, за мгновение до чудесного исцеления (илл. 13). Грудь на этом изображении отсутствует — на ее месте видны две круглые открытые раны, на которые святой Петр собирается нанести вполне земного вида целебное средство (еще одна любопытная деталь этой картины). Чашу со снадобьем держит ангел, в другой руке у него свеча, которая символизирует свет Христов. Сама Агата вознесла правую руку к небесам — ее жест в точности продолжает линию свечи, словно указывая на божественное вмешательство. Несмотря на глубокие раны, мы не видим признаков страдания. В другой руке она держит пальмовую ветвь, традиционный символ мученичества, победы духа над плотью и знак неповиновения Квинциану. Агата изображена в движении, у нее крепкая фигура (моделью вполне мог быть мужчина), лицо кажется бесстрастным, спокойным и ясным. Центр композиции составляет треугольник: ключи от рая, чудесная сила исцеления и