Читать книгу - "Мастер из качалки – 3 - Александр Гримм"

— Аллергия, что ли? — про себя изумился я, глядя на крикуна, того самого паренька, монаха с горы Шу-линь и одного из пяти Драконьих сердец.

А между тем дела на арене стали приобретать неожиданный поворот. Стоящий до этого в сторонке распорядитель боёв вдруг вышел на середину и указал раскрытой ладонью в мою сторону. А после вдруг громогласно заявил:

— ПОБЕДИТЕЛЬ — СУ ЧЕНЬ ИЗ МУДАН!

Услышав эту новость, я сперва опешил. Неужели все мои метания с бревном и последующее переодевание под завесой из пыли, всё это было зря? На секунду я даже расстроился, что мне не дали поквитаться за испорченный халат и взыскать с Чон Мёна причитающуюся за порчу казённого имущества плату. Однако сожаление быстро сошло на нет, стоило мне только снова посмотреть на бедолагу Чон Мёна. Тому и впрямь было не по себе.

Причём настолько не по себе, что на арене даже появились аптекари Альянса Мурим в количестве аж четырёх человек. После своего внезапного появления они плотно обступили вяло сопротивляющегося Клинка цветущей сливы, а после также под конвоем увели его подальше с арены.

— Подлец! Ты за это ответишь! — снова раздался крик того самого лысого паренька, и на этот раз он явно обращался не к распорядителю, как раньше. Его гневный указующий перст был направлен аккурат мне в грудь. — Отвечай, откуда ты узнал о тайной болезни нашего лидера⁈ Отвечай, или я сам выбью из тебя все ответы!

Отвечать я, конечно же, ничего не стал, а вместо этого смерил лысого дурачка из Шу-линь уничижительным взглядом, а после и вовсе демонстративно покрутил пальцем у виска. Это надо же такое придумать, чтобы я, честный и порядочный культурист, взял и воспользовался чьей-то слабостью? Да я в жизни так не поступал!

Ну ладно, может, и поступал, но было это так давно, что и не вспомнишь. И вообще, не зря же в народе говорят: «кто старое помянет, того больше не страховать».

А между тем, пока я обдумывал, как бы ещё пообидней оскорбить мелкого засранца, так подло посягнувшего на мою честь, распорядитель боёв тоже спешно куда-то свалил. Проследив за ним краем глаза, я вдруг понял, что он снова направился на поклон к местным шишкам, а именно, воспользовавшись цингуном, полетел в сторону зрительских трибун.

— Ох, что сейчас будет! — пронеслась непрошенная паническая мысль в голове, пока я с тревогой наблюдал за тем, как добравшийся до трибун распорядитель о чём-то шепчется с главой Жёлтых облаков. Причём взгляды обоих собеседников в этот момент были направлены не куда-нибудь, а прямиком на меня.

Под ложечкой неприятно засосало. И будто этого было мало, я вдруг поймал на себе ещё несколько взглядов. И принадлежали эти взгляды не кому-нибудь, а той самой четвёрке из Альянса юных драконов. Все они смотрели на меня так, будто хотели съесть.

* * *

— Брат Лан, скажи, что нам это не привиделось!

— Ах, братья, я, кажется, сейчас ослепну! Эти идеальные пропорции, тонкая талия и широкие плечи! А его мышцы — всё как в учении, а ведь он ещё так юн! Даже с такого расстояния я вижу каждое мышечное волокно! Так вот как она выглядит, Натурально недостижимая сепарация! Какая глубина, какая жёсткость!

— Не только сепарация, брат Бень! Его кожа словно самый тонкий пергамент, под ней нет и грамма жира, будто само солнце забралось под кожу и вытопило там всё подчистую!

— Я вижу эстетику, благословенную самими Небесами! А его двойной бицепс спереди настолько идеален, словно сошёл со страниц нашего великого учения!

— Братья, кажется, мы нашли ЕГО, нашего мастера!

Чень Сифень, в который уже раз за последние пару минут, передёрнуло. Этот галдёж позади неё не прекращался уже добрых несколько минут с тех самых пор, когда трое дикарей увидали ещё одного полуголого мужика. Нет, наставница, конечно, и раньше слышала о так называемой крепкой мужской дружбе, но никогда до этого дня она и не думала, что дружба эта может быть настолько отвратительной в своей откровенности.

И чего они только в нём нашли? Этот вопрос мучил наставницу ничуть не меньше, чем разглагольствования трёх бабуинов, притаившихся за её спиной. На её умудрённый взгляд тело этого юнца совсем не заслуживало столь высокой оценки. Ему явно не хватало изящества. Да и в целом выглядело оно так, будто было выточено из твёрдых пород дерева рукой умелого мастера, а не принадлежало живому человеку.

Так что из всего увиденного наставницу Чень привлекли разве что две косые мышцы живота, что на манер стрелки указывали куда-то вниз.

Машинально проследив за ними, наставница уткнулась взглядом туда, куда ей бы ни за что не хотелось сейчас смотреть. Хоть бёдра юноши и были прикрыты исподним, тонкая ткань всё равно не могла сокрыть главного.

Невольно сглотнув, Чень Сифень отвела взгляд в сторону и переключилась на куда более интересное, по её мнению, зрелище. А точнее, на распорядителя боёв, что вёл какой-то важный разговор с главой секты Жёлтых облаков и другими устроителями турнира. Он словно бы о чём-то советовался, но вот только о чём?

При всей своей нелюбви к Су Ченю, Чень Сифень никак не могла представить себе будущего, в котором наглого мальчишку решили бы отстранить от турнира. Да, он немного повредил бойцовскую арену и скинул с себя большую часть одежды, но правил при этом никаких не нарушил. На этом турнире случались вещи и похуже. Взять хотя бы тот случай, когда юный разбойник Ракша, прибывший на турнир без приглашения, в первом же своём бою каким-то хитрым образом стянул со своей противницы, ученицы Эмэй её платье, а после ещё и полез к ней целоваться. Казалось бы, это был вопиющий случай, поправший все устои Альянса Мурим, но даже тогда непричастный ни к одной секте мальчишка получил лишь строгий выговор со стороны достопочтенного Джияна. Правда, выговор этот Ракшу не остановил, но это уже совсем другая история, о которой наставнице Чень вспоминать совсем не хотелось. Особенно сейчас, когда распорядитель боёв, наконец, закончил свой разговор с учредителями турнира и теперь стремительно возвращался на арену.

Чень Сифень вдруг стало нестерпимо интересно, какую же весть он им несёт.

А тем временем голоса за её спиной и не думали утихать, даже наоборот, казалось, они становились лишь громче.

— Но что мы