Читать книгу - "Странствующие маски. Итальянская комедия дель арте в русской культуре - Ольга Симонова-Партан"

тенденция отражает укоренившуюся литературоведческую традицию рассматривать творчество Гоголя либо в украинском, либо в русском культурном контексте. Несмотря на многообразие критических подходов – от формализма Б. М. Эйхенбаума до психоанализа Д. Ранкур-Лаферрьера, – литературоведы склонны рассматривать повесть исключительно в русском художественном контексте. Мой анализ итальянских мотивов в «Шинели» предлагает новое прочтение, но не противоречит предшествующим, лишь подтверждая, что повесть представляет собой «калейдоскоп», открывающий «одновременность возможных смыслов» [Graffy 2000: 118;Fanger 1979: 162]. Многие критики анализировали блестящее чувство комического в произведениях Гоголя, присутствие гротескных образов, описание характеров, напоминающее архетипы-маски, трагикомическую основу его творчества и словесную виртуозность, основанную на украинизмах, диалектизмах и каламбурах. Тем не менее родство между поэтикой Гоголя и комедией дель арте, которой присущи все вышеуказанные художественные характеристики, никогда прежде подробно не изучалось. Без сомнения, ранние театральные опыты Гоголя способствовали его особой восприимчивости к эстетике и художественным принципам комедии дель арте, которые он впоследствии транспонировал в литературное творчество.

Гоголь был несомненно знаком с масками комедии дель арте с детства, поскольку его отец, В. А. Гоголь-Яновский, был драматургом-любителем и режиссером. Итальянские труппы прибыли в Польшу за два столетия до их появления в России и вдохновили многих подражателей, внедрявших технику комедии дель арте в польскую театральную традицию. То, что странствующие актеры постоянно перемещались с места на место, позволяет предположить, что культурный ландшафт Полтавской губернии, откуда родом были Гоголь-Яновские и где прошло детство и юношеские годы писателя, оказался под воздействием комедий дель арте гораздо раньше остальных частей Российской империи. Приемы комедии дель арте глубоко укоренились в украинском театре и в ярмарочных представлениях [Heck 1988: 166–169]. Влияние комедии дель арте наблюдалось и в польских религиозных учебных заведениях, где получали образование польские предки Гоголя, Яновские [Kadulska 1991: 73–89].

Важно отметить и возможное влияние на юношеское воображение Гоголя иностранных кукольников, использовавших маски комедии дель арте, поскольку итальянские и европейские кукольники регулярно гастролировали в украинских и русских городах, куда приезжали из соседней Польши. Как правило, иностранные артисты прибывали на гастроли в летние месяцы и часто продавали перед отъездом свои декорации и кукол местным актерам, оставляя одного или нескольких членов труппы для изучения особенностей местного рынка развлечений [Старикова 1996:139]. Поэтому в украинских и русских кукольных театрах традиционные европейские куклы использовались наравне с куклами местного производства, а театры марионеток были одной из излюбленных форм развлечения самых различных социальных слоев.

Гоголь был с юных лет очарован итальянской историей и культурой, и его ранние неловко-восторженные поэтические строки были посвящены именно Италии:

Италия – роскошная страна!

По ней душа и стонет и тоскует.

Она вся рай, вся радости полна,

И в ней любовь роскошная веснует.

Бежит, шумит задумчиво волна

И берега чудесные целует;

В ней небеса прекрасные блестят;

Лимон горит и веет аромат

[Гоголь 1952, 9: 9].

В 1836 году Гоголь оказался наконец-то в «роскошной стране» своей мечты и провозгласил, что именно здесь, в Италии, он обрел родину своей души. В октябре 1837 года в письме В. А. Жуковскому Гоголь пишет:

Если бы вы знали, с какой радостью я бросил Швейцарию и полетел в мою душеньку, мою красавицу Италию. Она моя! Никто в мире ее не отнимет у меня! Я родился здесь. Россия, Петербург, снега, подлецы, департамент, кафедра, театр – все это мне снилось. А проснулся опять на родине и пожалел только, что поэтическая часть этого сна: вы да три-четыре оставивших вечную радость воспоминания – в душе моей не перешли в действительность [Гоголь 1952, 11: 111].

В письме своей доброй знакомой Марии Балабиной в апреле 1838 года Гоголь признается, что его душа принадлежала Италии еще до рождения: «…не свою родину, а родину души своей я увидел, где душа моя жила еще прежде меня, прежде, чем я родился на свет» [Гоголь 1952, 11: 141]. В сентябре 1839 года в письме П. А. Плетневу Гоголь вновь выражает свою любовь к Риму и страстное желание поскорее вернуться в Италию:

Бросьте все! И едем в Рим. О, если б вы знали, какой там приют для того, чье сердце испытало утраты. Как наполняются там незаменимые пространства пустоты в нашей жизни! Как близко там к небу. Боже, Боже, Боже! о мой Рим. Прекрасный мой, чудесный Рим. Несчастлив тот, кто на два месяца расстался с тобой, и счастлив тот, для которого эти два месяца прошли, и он на возвратном пути к тебе. Клянусь, как ни чудно ехать в Рим, но возвращаться в него тысячу раз прекраснее [Гоголь 1952, 11: 255].

С 1836 по 1848 год Гоголь провел более десятилетия в Италии, и окончательный вариант повести «Шинель» был дописан в Риме весной 1841 года [Гоголь 1952,3:683]. Предположительно, Гоголь начал работу над повестью в 1839 году в Мариенбаде, дав ей первоначальное название «Повесть о чиновнике, крадущем шинели». Работа была продолжена в Вене, затем в Петербурге и завершена в Италии. По мнению друга Гоголя литературного критика П. В. Анненкова, в основу сюжета «Шинели» был положен канцелярский анекдот, услышанный Гоголем на вечере в 1834 году, о бедном чиновнике, долгое время копившем деньги на дорогое охотничье ружье и случайно потерявшем его во время охоты на лодке в Финском заливе. Положив драгоценное ружье в лодку, незадачливый чиновник не заметил, как оно выпало и потонуло в густом тростнике. Придя домой, чиновник слег в горячке, но товарищи собрали ему денег на новое ружье, вернув несчастного к жизни [Вересаев 1990:143]. Анненков вспоминает, что в отличие от большинства слушателей, посмеявшихся над этой историей, Гоголь воспринял ее очень серьезно, а потом взял за основу будущей повести. В свою очередь, критик С. Карлинский выражает сомнение в теории Анненкова, считая, что литературным источником сюжета «Шинели» является рассказ Н. Ф. Павлова «Демон», опубликованный в 1839 году[29]. Итак, Гоголь размышлял о «Шинели» еще в 1834 году и начал диктовку первого варианта повести М. П. Погодину в июле-августе 1839 года [Гоголь 1952,3:685].

Рис. 8. Уличное представление кукольного театра в Неаполе XIX века с марионеткой Пульчинеллы. Из частной коллекции Джиакомо Орелья

В период, когда задумывалась «Шинель», Гоголь (к тому времени свободно владевший итальянским языком) находился под постоянным воздействием как высокого, так и народного итальянского театрального искусства, часто посещая оперу, наблюдая уличные представления и карнавальные празднества. В Италии Гоголь