Читать книгу - "Естественная история - Плиний Старший"

и одному слава не принадлежит, и более, чем один, не может быть назван равно обладателем ее, как, например, в случае с Лаокооном, который находится во дворце императора Тита[4783], произведением, которое должно быть предпочтено всем произведениям и живописи и искусства скульптуры в меди. Его с детьми и причудливыми сплетениями змей создали из единого камня по согласованному замыслу величайшие художники с Родоса Гагесандр, Полидор и Афинодор[4784].

IV.38. Подобным же образом палатинские дворцы цезарей[4785] наполнили прекраснейшими статуями Кратер[4786] с Пифодором[4787], Полидевк[4788] с Гермолаем[4789], другой Пифодор[4790] с Артемоном[4791], и работавший один Афродисий из Тралл[4792]. Пантеон Агриппы украсил Диоген из Афин[4793]. На редкость прекрасны Кариатиды на колоннах[4794] этого храма, как и статуи, поставленные на фастигии[4795], но менее прославленные из-за высоты места.

IV.39. Не почитается и не находится ни в каком храме Геркулес, перед которым пунийцы каждый год совершали человеческие жертвоприношения[4796], стоящий на земле перед входом в Портик Народностей[4797]. У храма Счастья находились и Теспиады[4798], одну из которых полюбил римский всадник Юний Писцикул[4799], как передает Варрон[4800]; восхищается он и Пасителем[4801], который и пять книг написал о знаменитых произведениях во всем мире.

IV.40. Родом он с греческого побережья Италии и получил римское гражданство, когда оно было предоставлено тем городам. Он создал Юпитера из слоновой кости в храме, построенном Метеллом при подходе к Полю. Как-то, когда он в Навалиях, где были африканские дикие звери, делал рельефное изображение льва, смотря на него в клетку, из другой клетки вырвалась пантера, и опасность для тщательнейшего художника была серьезной. Говорят, что он создал очень много произведений; какие, поименно не сообщается[4802].

IV.41. Превозносит Варрон и Аркесилая, сообщая, что у него была мраморная Львица Аркесилая и резвящиеся с ней крылатые купидоны, одни из который держат ее на привязи, другие заставляют пить из рога, третьи обувают в сокки, все из единого камня[4803]. Он же сообщает также, что изображения четырнадцати народностей, которые находятся вокруг Театра Помпея, созданы Копонием[4804].

IV.42. Я узнал, что и Канах, прославленный как скульптор по меди, создал мраморные произведения[4805]. Нельзя забывать также Савра и Батраха, которые создали храмы внутри Портиков Октавии. Сами они родом были лаконяне. Некоторые считают, что они были очень богаты и построили эти храмы на свой счет, надеясь на надпись, в которой им было отказано, чего, однако, они добились иным образом. Действительно, и сейчас еще на спирах колонн есть как олицетворение их имен рельефные изображения ящерицы и лягушки.

IV.43. В храме Юпитера, — одном из этих храмов, — живопись и все остальное убранство выражают женскую сущность. Дело в том, что он был создан для Юноны, но когда стали вносить статуи, носчики, как передают, перепутали их, и это так было оставлено из благоговения, будто сами боги так распределили места. Поэтому и в храме Юноны то убранство, которое должно было относиться к Юпитеру[4806].

И в крохотных мраморных произведениях достигли славы Мирмекид, Квадригу которого с возницей покрыла крылышками муха, и Калликрат, ножки Муравья которого и другие части тела невозможно разглядеть[4807].

V.44. Вот и все о скульптурах по мрамору и высшей славе художников. Относительно применения мрамора я замечаю, что пятнистый мрамор тогда не ценился. Применяли и фасосский[4808], равный мрамору Кикладских островов[4809], и лесбосский, — этот немного синеват[4810]. А о разноцветных пятнах и вообще о мраморном убранстве даже Менандр, тончайший знаток роскоши, упоминает впервые и изредка[4811].

V.45. Его применяли только для колонн в храмах, и не ради роскоши, — этих-то понятий еще не было, — а потому, что более прочных иначе нельзя было ставить. Так был начат в Афинах храм Юпитера Олимпийского, из которого Сулла привез колонны для капитолийских храмов[4812].

V.46. Однако разница между камнем и мрамором была уже и у Гомера, поскольку он говорит о пораженном мраморным обломком[4813], но и только, украшая и царские дворцы, даже самые великолепные, помимо меди, золота, электра[4814], серебра, лишь слоновой костью. Впервые, по-моему, эти пресловутые разноцветные пятна обнаружили в своих каменоломнях хиосцы, когда они возводили городские стены. Остроумно по этому поводу замечание Марка Цицерона хиосцам, которые показывали всем свои стены как достопримечательность: «Я был бы намного больше поражен, — сказал он, — если бы вы возвели их из тибурского камня»[4815]. И, клянусь Геркулесом, произведения живописи не оказались бы ни в каком, а не только в таком великом, почете, если бы при этом сколько-нибудь ценили мраморы[4816].

VI.47. Не знаю, не в Карии ли придумали распиливать мрамор на плиты[4817]. Ранее всех, насколько мне лично известно, облицованы мрамором, проконнесским, кирпичные стены дворца Мавсола в Галикарнасе. Он умер во второй год 107 олимпиады, в 403 году города Рима[4818].

VII.48. В Риме первым, как передает Корнелий Непот[4819], облицевал мраморными плитами все стены своего дома на Целийском холме[4820] Мамурра, родом из Формий, римский всадник, префект фабров Гая Цезаря в Галлии, и это придумал, чтоб не было какого-нибудь изъяна в его бесчестии, такой зачинатель. Ведь это тот самый Мамурра, разнесенный в стихах Катулла из Вероны. Дом его сказал яснее, чем Катулл, что он, как это и на самом деле, обладает всем тем, чем обладала Галлия Комата[4821]. И тот же Непот добавляет, что у Мамурры у первого во всем доме все колонны были только из мрамора, причем все цельные и из каристийского или лунского[4822].

VIII.49. Марк Лепид, коллега Квинта Катула в консульстве, самый первый выложил пороги в своем доме[4823] нумидийским мрамором[4824], вызвав тем самым резкое осуждение. Он был консулом в 676 году Города[4825]. Это — первое, обнаруженное мной, свидетельство привоза нумидийского мрамора, не колоннами, однако, или плитами, как упомянутый выше каристийский[4826], а кусками, притом для ничтожнейшего использования на пороги. Через четыре года после этого Лепида консулом был Луций Лукулл[4827], по имени которого, как ясно видно, был назван лукулловский мрамор, так как Лукулл был очень восхищен им и первый привез в Рим. Впрочем, он черный, тогда как все