Читать книгу - "Измена. Цена прощения - Ая Кучер"

думать лишь о собственной выгоде. Теперь у меня есть где жить, на месяц так точно. За это время я точно определюсь с дальнейшими поступками.

Квартира – это первое о чём будут спрашивать в суде, при разводе. Дима не заикался о том, что захочет отобрать у меня сына, но мне нужно быть готовой ко всему.

Кто знает, на что ещё способен мой муж?

Стоит задуматься о худшем варианте. Когда придётся доказывать, что я могу позаботиться о Руслане. Найти хоть какую-то подработку, создать финансовую подушку безопасности…

– Твой вещи, - Шварц оставляет сумки возле входа, кивает мне на прощание. – Спокойной ночи.

– Подожди секунду, - меня осеняет, и я не даю себе времени раздумывать. – Мирон, я знаю, что наглею, и ты не обязан…

– Говори уже.

– А твоё предложение о работе все ещё в силе?

Глава 14. Тася

– А где у нас ручки? – я сжимаю запястья сына, разводя в стороны. – А чьи это ручки?

Руслан улыбается, у него вырывается что-то похоже на смех – тихое кудахтанье, смешанное с писком. И я широко улыбаюсь малышу, чувствуя себя самой счастливой.

В этот момент всё остается за дверьми детской. Измены, проблемы, неясность… Этого не существует больше, можно расслабиться и провести время с сыном, никуда не спешить.

Сейчас моё солнышко лежит на пеленальном столике, с радостью реагирует на всё, что я делаю. Небольшая утренняя гимнастика вызывает у него прилив радости.

И я, что удивительно, тоже ощущаю себя бодрой, хотя половину ночи разбиралась с мебелью в квартире. Я думала о том, что нужно всё обработать, лично вымыть, если кто-то уже пользовался детской мебелью.

Но меня ждал сюрприз. Матрас был ещё в плёнке, как и ручки столика. Маленькие незначительные детали, которые знаешь, когда используешь постоянно, дали понять – никто этой мебелью не пользовался.

Конечно, я всё равно промыла всё мыльным раствором, на всякий случай. Но этот факт успокоил так сильно, что я мгновенно заснула, отбросив переживания подальше.

Значит, Мирон мне не соврал. Здесь никто не жил с ребёнком, может, только планировали это. Но всё равно в сердце занозой сидит догадка – если Ира беременна, то пока и не надо ей это…

– А у тебя и ножки есть? – смеюсь, когда сын дрыгает этой частью тела. Целую розовые пяточки, вызывая новый приступ смеха. – И даже пальчики есть, Руслан. А что у нас ещё есть?

Я играю с сыном, пока не приходит время для кормёжки. Руслан прижимается ко мне, дергая за шнурки на кофте. Он любит следить, как я готовлю для него смесь. Я даже научилась всё делать одной рукой, поэтому это никак не мешает.

– А потом пойдём гулять? Погода такая хорошая. Тепло. А если ты ещё заснешь в коляске…

Сын бросает на меня взгляд, щуриться точь-в-точь как Дима. Без слов понимаю ответ, что «мама, размечталась ты, глупая». С нетерпением жду весны, когда можно будет гулять больше времени.

Когда мы выбираемся на улицу, я ловлю себя на мысли, что почти и не думала о происходящем. Руслан служил лучшим лекарством, блокируя неприятные воспоминания.

Или всё дело в том, что сегодня Дима мне не звонил, и я, наконец, могу успокоиться и не гнать на сумасшедшей скорости?

Даже квартира, вряд ли предназначенная для меня, не вызывает такого отторжения, как я ждала. И сравнивая ощущения: я лучше останусь здесь, чем вернусь домой.

Наверное, это из-за того, что Ира была на  моей  территории. В моем доме, с моим мужем. В месте, которое я считала своей крепостью. А на эту квартиру мне всё равно. Даже если она здесь была – теперь  я  заняла чужое место. И это приносит странное удовлетворение.

Ужасаюсь своим мыслям, но не хочу об этом думать слишком много. Поэтому подставляю лицо зимнему солнцу, прогуливаясь с коляской по территории комплекса. Здесь нет рядом парка или зеленой зоны, но высажены деревья возле всех дорожек. Тихо и спокойно, словно за забором нет шумной столицы.

Я ещё раз пытаюсь дозвониться до папы, но никто не берет трубку. Гашу в себе беспокойство – если бы с отцом что-то случилось, то мне бы уже сообщили соседи. Всё хорошо.

– Дедушка у нас загулял, - сообщаю сыну секрет, наклоняясь. А потом начинает звонить мой телефон. На экране высвечивается имя Зои, это помощница Димы. – Алло, слушаю.

– Таисия Михайловна, - голос девушки звучит жалобно, пронизан слезами. – Простите, что беспокою. Но я всё утро не могу дозвониться до Дмитрия Степановича. А у нас здесь всё горит. Мне срочно нужны его подписи.

– Ох. Он… Дима сейчас в больнице.

Я должна была об этом подумать, сообщить Зое заранее. Она вела его расписание, а теперь не в курсе происходящего. А ведь у мужа наверняка были встречи сегодня и совещания.

Понедельник – всегда самый сложный день, помню это с того времени, как сама работала с Димой.

– Я знаю про больницу, - Зоя успокаивает меня, вздыхая. – Мы уже Мирону Георгиевичу дозвонились. Я бы не стоила беспокоить вас просто так, ваш муж давно уже запретил тревожить вас любыми проблемами, но это вопрос жизни и смерти. Дмитрий Степанович недоступен, я даже до его врача добралась, но тот ничего не говорит. А нам срочно нужны подписи для подачи иска. Нас сегодня вечером ждут в суде.

– Так. Это всё звучит серьезно, но при чем тут я? С судом я не договорюсь. Нужно съездить к Диме? Так он, скорее всего, ещё спит. Боюсь, что я ничем не могу помочь.

– Но у вас есть право подписи! Я проверила, доверенность ещё действительна. Поэтому могу я к вам подъехать? А вы быстренько подпишите все документы. Если мы не подадим этот иск сегодня, то нужно будет всё переделывать. И суд затянется, а фирма попадет на штрафы. Пожалуйста, Таисия Михайловна.

– Что за иск? – спрашиваю, давая себе мысленный подзатыльник.

– С поставщиками. Из-за них мы не смогли выполнить заказ в срок, - девушка тараторит, выпаливая тысячу слов в минуту. – И если не сможем вовремя получить деньги от них, то придётся выплачивать компенсацию за счет фирмы. А так есть возможность, что эти разборки не коснуться нас напрямую. Так я приеду?

– Нет, - отвечаю твердо, прикрывая глаза. – Не нужно. Я сама