Читать книгу - "Ожившие древности: Рассказы археолога - Анатолий Пантелеевич Деревянко"

В 1982 году было решено вновь тщательно обследовать бассейн Зеи, обратив особое внимание на изучение высоких террас, на которых и должны располагаться наиболее древние памятники. В отряде подобрались люди опытные, старые экспедиционники. Директор Амурского комплексного научно-исследовательского института профессор В. Моисеенко направил вместе с нами своего заместителя по институту, прекрасного исследователя, геолога и геоморфолога — Анатолия Петровича Сорокина. Совместная работа дает много полезного и нам и им. Особенно это важно в условиях Дальнего Востока, где пока еще слабо изучены четвертичные отложения. А в Зейско-Буреинской депрессии они очень мощные, иногда достигают более сотни метров, перекрывая древние отложения, которые содержат в основном полезные ископаемые. Без изучения четвертичных отложений, условий их накопления, закономерностей залегания и распространения трудно вести поиск многих полезных ископаемых. Знание четвертичных отложений очень важно и для археологов, потому что вся история человека связана с этим геологическим периодом, и знание экологических, ландшафтных, геоморфологических условий обитания человека позволяет более целенаправленно вести поиск памятников, изучение миграционных процессов у наших далеких предков.

Зея в нижнем течении имеет широкую долину и пойму. Только за городом Свободным начинаются высокие террасы, к тщательному обследованию которых мы и приступили. Пятого июня остановились на ночевку в устье Селемджи. Посоветовавшись, решили на следующий день начать работу. Вверх по реке отправились вдвоем с А. Мазиным. С Анатолием Ивановичем мы знакомы уже больше двадцати лет. За эти годы прошли с ним тысячи километров на моторной и резиновой лодках по многим рекам Сибири и Дальнего Востока. Прекрасный исследователь и опытный таежник, он очень надежный спутник, хорошо знающий нрав сибирских и дальневосточных рек.

Начало нашего путешествия, как и в первый раз, оказалось неудачным. Сразу же при входе в устье у винта, ударившегося о камни, отлетела лопатка. Пока Анатолий Иванович менял винт, я обошел террасу, к которой мы пристали. Перед глазами открывалась широкая, в несколько километров, долина Селемджи. Она образовалась во время последнего таяния ледников, когда долина реки заполнялась мощными рыхлыми отложениями. Вновь стало очевидным, что нужно обследовать высокие террасы, которые формировались рекой в глубокой древности. В нескольких километрах от нас виднелись как раз такие террасы.

После починки мы, соблюдая все предосторожности, пробираясь между мелями, вышли в узкую протоку с очень сильным течением. Несмотря на 30-сильный мотор, лодка почти стояла на месте. С трудом пристали к высокому берегу. Снаряжение у археолога простое: компас, фотоаппарат, метр и лопата. Через несколько минут мы шагали по высокой траве среди огромных, в три обхвата, тополей, выросших на благодатной, сдобренной черноземом земле. Район этот считается северным, а устье Селемджи расположено на границе таежной и степной зон. Когда-то и южнее росли леса, но человек, распахивая землю, все дальше и дальше отодвигал границу тайги. Снова вспомнились слова известного ученого и путешественника Г. Грумм-Гржимайло, которые он сказал об Амурской области, что там «виноград обвивается вокруг ели». Здесь не было винограда, но высоко вверх, насколько хватал глаз, по тополям вились лианы лимонника из семейства магнолиевых, этого удивительного растения, реликта теплой флоры. Осенью с первыми морозами его небольшие ягоды приобретают ярко-красный цвет и сверкают на солнце, словно маленькие рубины среди первых кристаллов инея. Эвенки, уходя на сутки или двое от зимовья проверять ловушки, обязательно берут с собой засушенные ягоды, обладающие сильными тонизирующими свойствами и хорошо снимающими усталость.

Пройдя к высокой террасе, мы стали медленно подниматься по крутому склону, заросшему кустарником. Гадюки, гревшиеся на солнце, недовольно шипя, уползали по крупным камням. Сверху перед нами открылся прекрасный вид на Селемджу, которая петляла по долине, серебрилась своими многочисленными протоками. Теплый ветерок обдувал комаров, и как-то легче стало дышать. Только оводы, обрадованные, нашим появлением, тучей загудели над нами.

Для шурфа выбрали ровную площадку у края террасы. Вначале лопата легко уходила в дерн и рыхлую супесь, глубже пошел плотный, словно сцементированный, суглинок, а еще ниже стали попадаться куски гранита, сильно разложившегося, — признак близкой скалы. Утирая пот в короткие минуты отдыха, мы разочарованно смотрели друг на друга. В углу шурфа лопата несколько раз царапнула о крупную гальку. Я решил ее убрать, чтобы она не мешала выровнять стенку нашего раскопа. Перевернув ее, не поверил своим глазам: вся поверхность гальки была оббита широкими сколами, которые покрывала беловатая патина и налипшая глина. Сначала мы не поверили в удачу, передавая друг другу и рассматривая этот галечный нуклеус со всех сторон. Но, расширяя раскоп, рядом с местом, на котором лежал нуклеус, нашли крупные отщепы. На душе сразу стало легко и спокойно. Молча сели перекурить на чуть влажную землю, уже не обращая внимания на кружащихся оводов. Молча смотрели на долину Селемджи, каждый думал о своем.

Новые открытия бывают случайные и закономерные. Трудно сказать, к какому из них относится открытие на Селемдже. Много лет мы шли к нему, накапливая знания и расширяя район исследования. Но то, что на первой же высокой террасе и в первом же шурфе мы нашли галечный нуклеус-ядрище и сколотые с него отщепы и пластины, было, несомненно, удачей. Обычно площадь древних поселений небольшая, что и подтвердили дальнейшие раскопки, и часто археологам приходится делать несколько шурфов, а иногда и более десятка, чтобы найти что-то интересное. Нередко все усилия так и остаются безрезультатными.

Усталость медленно уходила из тела. Мы принялись зачищать стенки шурфа, чтобы уточнить стратиграфию. Дерн и палевый суглинок относились к голоцену — современной геологической эпохе. Ниже залегал суглинок уже плейстоценовый, что в дальнейшем подтвердили и геологи. В суглинке прослеживалась темная, слабо выраженная прослойка — древняя погребенная почва. В самом низу, почти на цоколе террасы, и были найдены галечный нуклеус и массивные отщепы.

К террасе, определенной в дальнейшем как вторая надпойменная, примыкала еще одна, третья. Мы поднялись на нее и снова заложили шурф, и снова удача. На этот раз находки обнаружили в трех горизонтах: в супеси, суглинке и в дресве — продукте разложения цоколя террасы. В верхних горизонтах нашли клиновидные нуклеусы, которые ранее получили название нуклеусы-скребки и гобийские нуклеусы, и почти на самом цоколе террасы залегали грубые галечные орудия и ядрища, отличающиеся от вышележащих своей архаичной формой и обработкой.

В тот день нам сказочно везло. Погода тоже благоприятствовала. Обедали на небольшой косе. Экспедиционный суп, приправленный диким луком, был особенно вкусным после вырытых нескольких кубометров земли. После обеда, сделав планы и чертежи, отправились в дальнейший путь.

Неделю мы проводили разведочные работы на Селемдже. И почти каждый раз, выходя на высокие террасы, находили палеолитические