Читать книгу - "Щегол 1-11 - Василий Горъ"

красными пятнами еще на третьем предложении:

— Игнат, я не претенду— …

Я прикрыл ладонью ее ротик и добавил в голос немного металла:

— Свет, ты уже в команде, причем отнюдь не на испытательном сроке, значит, получаешь долю рядового бойца. И это не обсуждается. Кстати, доля за первый полноценный рейд подарит тебе полную вожделенную финансовую независимость и превратит в завидную невесту. Ведь, по самым скромным подсчетам, ты заработала не менее пятнадцати миллионов…

Она вгляделась мне в глаза, поняла, что я не шучу, и выставила перед собой обе ладони. Но я знал, как загнать ее в угол, вот и воспользовался этим знанием:

— Свет, ты в команде? Да или нет?

— Да.

— Кто в ней командир?

— Ты.

— Я вправе принимать единоличные решения?

— Ну-у-у… да.

— Тогда почему я до сих пор не услышал фразы «Спасибо, командир!»?

— Потому, что это безумные деньги даже по меркам очень состоятельных аристократов!

— Да какая, к этой самой матери, разница, безумные они или нет, если ты прикрывала, прикрываешь и будешь прикрывать нам спину⁈

Вдумавшись в этот аргумент, девчонка закусила губу и… решительно тряхнула головой:

— Ты прав — никакая. Спасибо, командир! Само собой, не за долю, а за отношение, заботу и доверие…

…Я продрал глаза без двадцати восемь вечера, привычно «огляделся» прозрением, обнаружил, что зверья в окрестностях заимки не видать, а девчата уже на ногах, с наслаждением потянулся, перевернулся на спину, сел и только после этого унюхал аромат жареной печени. Голод проснулся с полпинка. Да так, что я сглотнул слюну, оглядел накрытый стол и… ушел в рывок. Пока одевался и обувался, раскочегарил жар. Потом сбегал в туалет, на обратном пути умылся ледяной водой, добытой из колодца, и окончательно вернувшись в сознание, рванул ужинать.

Пока уминал полуторную порцию, хозяюшки деловито доложили, что наготовили полный термос еды для предстоящего двухсуточного марш-броска к Мрачному, навели шесть литров «коктейлей» для метаморфизма, столько же «подпитки» и наполнили водой все основные гидраторы. Спрашивать, собрали ли они шмотье, мне и в голову не пришло, так как их рюкзаки уже стояли рядом с выходом в сени, а от легкого бардака, царившего в комнате еще утром, остались одни воспоминания. Поэтому похвалил. Обеих. И удивился, заметив, что Уфимцева сияет не так уж и ярко.

Естественно, спросил, что ее расстроило, и подобрался, углядев тот же «оттенок» грусти в глазах супруги.

Как выяснилось через считанные мгновения, беспокоиться было не о чем:

— Я не расстроена, мне грустно: после того, как ты сообщишь Ксении Станиславовне о том, что уничтожил всех змей, на этой заимке появится как минимум один сторож. Затем Вронские ее быстренько восстановят и начнут засылать сюда партии родичей. Значит, нам сюда соваться будет уже не резон. А у меня с этим местом связано столько приятных воспоминаний…

Я пожал печами:

— Ксения Станиславовна — очень достойная личность, и мне хочется дать ей шанс подняться на второй ранг, раскачать лепку с регенерацией и вернуть себе молодость.

— Готова подписаться под каждым твоим словом. В смысле, для Ксении Станиславовны мне заимки не жалко. Но целительница будет проводить тут в лучшем случае по неделе раз в месяц-полтора, а все остальное время наша баня будет использоваться какими-то там Вронскими!

— Все, дальше можешь не продолжать! — улыбнулась Ольга. — Тебе тут было хорошо, а значит, весь остальной народ должен идти лесом…

— Да!!!

Мы поржали, и я, допив «коктейль», дал команду заканчивать сборы и… готовиться идти лесом. Девчата «недовольно» засопели, но занялись делом — убрали со стола, перемыли и убрали в рюкзаки освободившиеся пищевые контейнера и посуду, оделись и немного «поассистировали» мне. В процессе посерьезнели. Поэтому я со спокойной душой задал Уфимцевой вопрос с подковыркой:

— Свет, дрессировали тебя по уму, и в трех соснах ты точно не теряешься. А слабо вывести нас к точке подбора?

Она ответила тем же самым и по тому же месту:

— Выведу. Совершенно точно. Но по тому же самому маршруту. А путать следы достаточно серьезно не рискну. Особенно на тех участках маршрута, которые мы проходили ночью и в снегопад. Кстати, как я понимаю, в таком режиме передвижения ХИС-ы нам не понадобятся, верно?

— Глазастая! — одобрительно кивнул я и почти без колебаний сделал еще один шаг ей навстречу. Пожалуй, самый серьезный: — Научим и правильно смотреть…

— Дальше меня не уйдет и это знание! — воскликнула девчонка. — Даю слово!

— Мы это знаем… — улыбнулась моя супруга. — Так что дослушай…

Мелкая подобралась и превратилась в слух. А я продолжил прерванную мысль:

— Начнем учить завтра ближе к полудню, на первом же долгом привале. А коротких практически не будет: наша задача — воспользоваться ночными заморозками и пройти по прочному насту как можно большее расстояние.

И еще одно: по умолчанию в любых боестолкновениях Ольга работает первым номером, ты прикрываешь ей спину, а я вас страхую. Вопросы?

— Вопросов нет! — звонко ответили девушки.

— Отлично. Тогда выдвигаемся…

…Уфимцева вошла в рабочий режим без какой-либо раскачки, то есть, чуть ли не с первого рывка. Хотя привыкла передвигаться следом за мной и ориентируясь на алое «пятнышко» от химического источника света, зажатого в моем кулаке. Судя по уверенности, с которой эта умничка определилась с направлением движения и набрала «крейсерскую» скорость, все сомнения и страхи были задвинуты куда подальше еще в срубе. И это радовало настолько сильно, что не передать словами. Поэтому уже через пару минут я перестал фокусировать внимание на энергетической структуре Светы, забил на анализ ее «телодвижений» с помощью чуйки и занялся делом. В смысле, принялся заново «калибровать» навыки, «сбитые» переходом в Рынды. А это оказалось не так уж и просто. Ведь тот же самый рывок, используемый не первый и не второй месяц, при тех же вложениях Силы переносил на два с лишним метра дальше, что в бою накоротке гарантированно вышло бы боком; наледи и шары льда стали значительно мощнее и держали только в путь; прозрение накрывало намного большую область, что дико грузило мозг; сумеречное зрение стало острее, что тоже доставляло неслабый дискомфорт; просветление замедляло время еще серьезней, что упрощало движение, но «удлиняло» путь; жар уже не грел, а жег; значительно увеличившийся резерв восполнялся не так быстро, как хотелось бы, и так далее. Так что работы было непочатый край. И это при том, что мне приходилось отвлекаться на любые следы и странные неровности снежного покрова, оценивать потенциальную опасность мелкой живности, не так уж и редко мелькавшей «на радаре», поддерживать темп и поглядывать на ориентиры, в свете звезд