Читать книгу - "Любовник Павлова 2 - Ника Маслова"

снова меня всего лишить? А повод у такого желания достойный? Я что, по-твоему, мало пострадал из-за тебя?

На миг я прикрыл глаза. Жгучая обида всё сильней разгоралась внутри.

— Ты вышвырнул меня из своего дома, хотя знал, что мне негде жить, я от родителей к тебе ушёл, и там было с концами. Знал, что мне некуда возвращаться, что Макс слёг. Ты вышвырнул меня из института. Оборвал последнюю нить к нормальной жизни. Тебе на мои проблемы было плевать. Ты видел только себя, свою обиду. Не вопрос,она справедливая. Я облажался. Сам не знаю зачем тогда связался с Кириллом. Но я за всё сразу же попросил прощения у тебя!

— Я помню. — Костя хмыкнул. — Твои слова не имеют значения.

— Что?

— Ты бы что угодно сказал, чтобы добиться своих целей. Твои слова никогда не имели значения. Ты лжец, всегда и во всём мне врал.

Я прокашлялся. И ещё раз.

— Я соврал тебе всего два раза. Второй случай ты знаешь — из-за Кирилла. Да, из-за него я тебе врал. А первый раз я соврал из-за другого человека.

— Мне всё равно, — сказал Костя. Опустил ресницы, вздохнул. Не смог сдержать болезненное любопытство, как я и рассчитывал. — Из-за кого?

Я смотрел на него, и мне до жути хотелось причинить ему боль. Внутри всё горело. И я не мог больше в себе всё это носить.

— Помнишь, ты спрашивал, что с Максом случилось? С кем он подрался? Из-за чего или кого?

Костя внимательно слушал. Он смотрел в мою сторону, но не в лицо, а на дверь над моим левым плечом, словно боялся встретиться взглядом. Или всего лишь не хотел смотреть на меня, ведь я ему, как он выразился, до крайности неприятен.

Я вдохнул, набираясь смелости. Руки похолодели.

— Я соврал тебе, что не знаю, почему на моего Макса напали. Сейчас расскажу, чтобы между нами всё стало прозрачно. Он о нас с тобой от кого-то узнал. Нашёл меня в клубе, стал уговаривать бросить тебя. Говорил, я идиот, что связался со старым хрычом. Что наши отношения с тобой нездоровые. Что если об этом узнают, не только меня, но и тебя ждут крупные неприятности. Что профессиональная этика тебе такие отношения запрещает.

Я усмехнулся, хотя внутри от собственных слов всё в холодный комок сжималось.

— В общем, я его с его нравоучениями и советами на хрен послал. Сказал, что люблю тебя. Что ты для меня очень важен. Что всё у нас будет хорошо. Что ты нормальный на голову, что у нас не такая уж большая разница в возрасте. Мы ссорились, он не выбирал слова, бил по больному. Договорился до того, что или я образумлюсь, или он сделает то, что должен, чтобы меня спасти. Я решил, что мне нужен перерыв, вышел в туалет. Вернулся, а Макса нет.

Я сглотнул, в деталях вспоминая тот вечер. Кислый вкус пива, едкий сигаретный дым, как кто-то трахался в туалетной кабинке, пока я делал свои дела и долго мыл руки, в то время как мой брат...

— Его нашли на улице возле клуба. — Я попытался усмехнуться. — Кто-то проучил гомофоба.

— Почему ты об этом мне не сказал? — спросил Костя похоронным тоном.

— Это случилось из-за меня. И тебя. Из-за нас, это мы виноваты, что Макс там лежит, будто овощ.

Я понял, что меня сейчас стошнит. Бросился к раковине, и меня правда вывернуло чем-то до крайности мерзким. Слизью какой-то.

Дверь открылась.

— Вас везде ищут, — прозвучал напряжённый голос Кирилла. — Костя, я же просил даже не приближаться к нему.

— Простите, — ответил Костя, — вы не могли бы оставить нас одних ненадолго?

Кирилл пришёл не один. Я услышал голос Костиного приятеля:

— Костя, зачем тебе говорить с этим придурком?

— Пожалуйста. Прикройте нас. Вадиму стало нехорошо, выпивка не зашла. Нам нужно время. Пожалуйста, мы скоро вернёмся.

Я прополоскал рот ещё раз, плеснул водой в лицо и воспользовался полотенцем, пока Костя и его защитнички устраивали балаган.

— Всё, вопрос снят, — сказал я. — Пропустите.

Костя хотел меня задержать, но остальные-то нет.

— Вадим, — позвал Костя.

Я повернулся к нему, смерил взглядом.

— Знаешь, я тут понял, что больше ничего не хочу обсуждать.

— Вадим, — повторил он.

— Не сегодня. Если захочешь поговорить, у тебя есть мой номер. Если не захочешь, — я усмехнулся, — знаешь, твоё мнение больше не имеет для меня такого значения, как прежде. У меня всё хорошо, я со всем справился, и ты можешь об этой истории забыть.

Я подходил к двери гостиной, когда меня догнал этот, как его, Генка.

— Что ты ему наговорил? — спросил он, тряхнув меня за грудки.

— Ничего, что касалось бы тебя, — ответил я, снимая со своей одежды его лапищи. — Дела прошлые. Больше не имеют значения.

Я заметил, что Костя с Кириллом направляются в нашу сторону и, выпутавшись из рук Гены, поспешил в гостиную. Улыбнулся Павлову, сел рядом с ним и вице-президентом Матвеевым.

— Что-нибудь съешь?

Я покачал головой.

— Нет, спасибо. Только водички попью. Коктейль не пошёл мне на пользу, до сих пор отхожу. Я вычитал этот состав в каком-то журнале, а на деле оказалась полная ерунда.

Дверь открылась, в гостиную зашёл бледный Костя со свитой. Мы встретились взглядами, Костя показал на пальцах, что позже мне позвонит. Я кивнул.

Хочешь — звони, хочешь — нет. Мне стало безразлично.

Наш с ним разговор прервался на середине, но я почувствовал себя значительно лучше. Злость ушла, желание что-то кому-то доказывать тоже. Теперь я был даже благодарен Косте и его порыву меня наказать. До сегодняшнего дня у меня не выходило говорить о травме Максима. То, что он сейчас лежал, оставалось моей виной на 99,9 %. И только одна десятая или тысячная, или миллионная принадлежала Косте. Но когда я ему эту крохотную часть передал, неожиданно стало легче дышать.

Матвеев спросил, понравилось ли мне работать в благотворительном фонде.

— Да, Денис Сергеевич, мне понравилось, хотя я ещё, считай, не работал. До того, как Николай Николаевич меня туда направил, я и не знал, что он меценат. А теперь понимаю, за какие дела его так любит судьба.

Павлов спрятал улыбку —