Читать книгу - "Муссолини. История одного диктатора - Альдо Каззулло"

11 января 1923 года Пьеро Гобетти женится на длиннокосой Аде Просперо, которая теперь ждет ребенка. Конечно, он сохраняет свои антифашистские убеждения: «Мы должны любить Италию с гордостью европейцев и со страстью изгнанников на собственной родине». 5 сентября 1925 года его вновь избивают. Власть Муссолини прочна и консолидирована, но Гобетти продолжает его беспокоить.

Голоса туринского антифашизма замолкают один за другим. Пьер Джорджио Фрассати спасается от фашистской агрессии, но 4 июля 1925 года скоропостижно умирает от полиомиелита в доме одного из бедняков, которых посещал. На похороны собирается настоящая толпа, как та, что в последний раз вот так же приветствовала дона Боско[124], – помощники Пьера-Джорджио. Его отец тронут: «Я не знал своего сына…»

Пьеро Гобетти уезжает в изгнание. На родине он больше не может писать и работать. Оставлять новорожденного сына и жену ему очень тяжело. «В ней, – пишет он об Аде в дневнике, – воплотился мой идеал, в ее добром лице, ее голосе – голосе истины. Я был так эгоистичен! Морально слабое семейное воспитание держало меня в нравственной бессознательности… мне пришлось восстанавливать моральное чувство в шестнадцать-семнадцать лет… Прежде всего этому способствовала Ада, и я всегда буду благодарен ей за это. Только такая чудесная девушка могла дать мне возвышенные чувства». Теперь Пьеро больше не может оставаться рядом с женой и ребенком, в фашистском аду. Во всяком случае, сейчас. Пока длится фашизм, клянется Гобетти, «мертвым или живым, ноги моей в Италии не будет!».

Режим подавил La Rivoluzione liberale и уничтожил все издательство, только что выпустившее самый важный сборник стихов итальянского ХХ века – «Кости каракатицы» 28-летнего Эудженио Монтале. Это сложные стихи. В поэтических строках Монтале отрицает как возможность выразить абсолют, так и право на существование фашистской власти:

Не спрашивайте нас о формуле, которая может открыть вам миры,

Это лишь несколько кривоватых, сухих, как ветка, слогов.

Только о сегодняшнем мгновении мы можем сказать,

Чего хотим, а чего нет.

28 декабря 1925 года у Ады и Пьеро рождается сын Паоло. И уже 3 февраля 1926 года, всего через несколько месяцев, Гобетти один уезжает в Париж. Могла ли жена помешать Гобетти? «Я не могла и не должна была возражать, – напишет она. – Это значило бы предать тебя, заставить страдать». Ада провожает его на вокзал и годы спустя будет вспоминать: «Мой муж отправлялся третьим классом. Мы обнялись. Я была последним близким человеком, которого он видел на итальянской земле».

Пьеро болен. Он страдает сердечной недостаточностью и бронхитом – сказываются фашистские избиения. За какие-то пару дней ситуация резко ухудшается. Молодого человека госпитализируют в клинику в Нёйи-сюр-Сен[125], где он умирает в полночь 15 февраля в возрасте всего 24 лет, успев оставить большой след в жизни Италии.

Ада остается одна с двухмесячным ребенком, совершенно разбитая, не знающая, кому верить. Она пишет: «Неправда, неправда: ты вернешься. Не знаю когда. Неважно. Ты вернешься. Твой сынок побежит навстречу. Ты поднимешь его на руки. Я буду обнимать тебя и больше никогда не позволю уйти. Ты хотел посвятить себя напрасной мечте, ставшей испытанием. Ты меня видишь и слышишь. Я буду достойна твоей любви! Когда испытание станет слишком долгим, ты вернешься и больше меня не оставишь. Пройдут долгие годы, но твои глаза будут, как всегда, сиять, а в голосе я почувствую нежность. Мой дорогой, моя любовь, я всегда буду ждать тебя. Мне нужно ждать тебя, чтобы жить».

Ада Гобетти станет одной из основателей партии «Действие» и символом пьемонтского Сопротивления вместе с сыном Паоло.

Пьеро упокоится в Париже на кладбище Пер-Лашез. Его переписка с Адой будет опубликована под названием «В твоем коротком существовании» – по строчке из посмертного письма, которое пишет любимая женщина Пьеро Гобетти: «В твоем коротком существовании было столько пыла, труда, радости, что оно стало богаче и счастливее, чем многие другие жизни. Ничего недолжного, несовершенного, ненадежного. Только свет: короткая яркая притча. Думаю, ты не хотел бы, чтобы тебя оплакивали, и предпочел бы, чтобы твою жизнь считали шедевром и примером для подражания».

Глава 5

Жертвы

Истории Джакомо Маттеотти, Джованни Минцони, Джованни Амендолы, Антонио Грамши, Карло и Нелло Росселли

Последняя книга, написанная и изданная Пьеро Гобетти, называется «Маттеотти». Успех ее соотносится с упорством, с которым фашисты пытались уничтожить эту книгу. Сегодня первое издание 1924 года пользуется особенным спросом у коллекционеров, не в последнюю очередь потому, что очень трудно найти экземпляры, ускользнувшие от режима, который твердо решил стереть память о самой знаменитой из жертв.

Самой известной, но, безусловно, не единственной. Многие стали жертвами фашизма, и именно об этом я говорю. Жизнь и смерть Джакомо Маттеотти, подлинного мученика, остаются символом другой, по-настоящему стойкой Италии.

Джакомо Маттеотти (1885–1924)

Маттеотти мог бы стать лидером европейской социал-демократии. Останься он в живых, после войны он мог бы вести диалог наравне с такими фигурами, как Клемент Эттли[126], Вилли Брандт[127] и Улоф Пальме[128]. При жизни Маттеотти отличался строгостью и прагматичностью, понимал важность международных связей, был компетентен в экономике. Бенито Муссолини лишил страну многих политических деятелей – либерала Джованни Амендолы, марксиста Антонио Грамши, социалиста Джакомо Маттеотти, реформиста Карло Росселли, убитого вместе с братом Нелло. Они могли бы построить лучшую Италию. Дуче уничтожил целый политический класс. Взять хотя бы католиков: Стурцо вынужден покинуть страну, Гаспери и Грончи выбыли из игры на 20 лет, Джованни Минцони убит. Муссолини отбирал свое окружение по принципу послушания, не интеллекта; за редким исключением это были посредственности, жестокие глупцы и ксенофобы.

Итак, Джакомо Маттеотти происходит из Фратта-Полезине, в то время – одного из беднейших районов Италии. Голод, болезни, неграмотность, эмиграция. Каждый третий едет в Южную Америку испытывать судьбу. Семья Джакомо благодаря тяжелому труду остается обеспеченной, и их постоянно, хотя, скорее всего, безосновательно, обвиняют в ростовщичестве. Конечно, у каждого свои скелеты в шкафу, но для формирования бойцовского характера будущей жертвы фашизма наветы и нападки стали изобильной почвой.

Маттеотти путешествует, изучает французский, английский и немецкий языки. Убежденный социалист, он организует кооперативы и союзы рабочих. Его первая встреча с Бенито Муссолини происходит в 1914 году на съезде партии в Ровиго, и уже тогда он ясно понимает: перед ним совершенно беспринципный человек. Маттеотти