Читать книгу - "Ментальная карта и национальный миф - Виталий Владимирович Аверьянов"

– Если не ты, то кто? – Никто кроме нас! – Русские не сдаются!

1.3. Русская правда

Архетипический узел «правды» с полным основанием может считаться одним из осевых в русской картине мира. Мне уже приходилось писать о том, что на уровне языка отчетливо вычленяются 9 смысловых ядер правды: это истина, достоверность, честность, правильность, правота, прямота, подлинность, справедливость и, наконец, правда как праведность[27]. Праведность, безгрешность оказывается центральным, проливающим свет на остальные 8 смысловых ядер аспектов правды. Поэтому в русской ментальности статус правды «завышен», она поднимается очень высоко, вплоть до стыковки с божественной истиной (универсальной, объективной, внятной всем и всегда). Правда воспринимается как скрепа между разными субъектами, дающая им возможность взаимодействия[28]. Вальтер Шубарт тонко подметил: «Русская правда означает и то, что есть, и то, что должно быть».

Правда и высшая справедливость – внеюридические понятия, они отсылают к совести и святости. В русских духовных стихах («Голубиная книга») правда воспринимается как начало не только социальное, но и космическое. Это не только нечто правильное, адекватное, но также и нечто в высшей степени бытийное, основа всего мироздания[29]. В то же время в русской картине мира правда расположена ближе к откровению, нежели к тому, что называется «достоверной информацией».

Лингвист-культуролог Анна Вежбицкая, проводившая сравнение между языковыми скриптами разных народов, вычленяет такой русский скрипт:

«Плохо, если кто-то хочет, чтобы другие люди думали о неправде, что она правда».

«С точки зрения носителя русской культуры, – пишет Вежбицкая, – этот скрипт может показаться вполне естественным, и может даже казаться, что такой скрипт существует во всех других культурах. Но на самом деле это не так. С точки зрения многих других культур он выглядел бы слишком экстремальным».

«Правда как существительное, – продолжает Вежбицкая, – уникальное русское понятие, которое отличается, например, от английского “truth” и даже от польского понятия “prawda”. (…) Во многих других культурах люди думают, что говорить правду трудно и опасно и что часто легче и лучше говорить то, чего ожидают другие, то, что принято говорить, или даже употреблять готовые конвенциональные формулы. (…) Русские фразы, такие как «резать правду в глаза», показывают, что носители русской культуры отдают себе отчет в том, что слушать правду может быть неприятно и даже больно»[30].

В русской культуре идеал «правды» связан с положительной оценкой того, чтобы говорить другим людям, что у тебя на душе и что ты на самом деле думаешь. С этим связано еще несколько культурно-языковых скриптов:

«Хорошо, если человек хочет сказать другим людям, что он думает или чувствует»;

«Естественно, если человек выражает свои чувства и другие люди могут их читать по его жестам и поведению».

Здесь речь идет о своеобразной эмоциональной открытости, приглашении к соучастию в переживании. Точно так же, скорее всего, хорошо говорить то, что ты думаешь, без обиняков; хорошо говорить прямо, даже если ты знаешь, что другому это будет неприятно.

Прямой человек (один из синонимов правдивого человека) – склонный не кривить душой, не скрывать своего мнения. В то же время правда-прямота не подразумевает, что человек должен везде и постоянно вызываться говорить правду. Если человек делает «прямоту» своим постоянным амплуа, становится назойливым в нем, это уже «правдоруб», трагикомический персонаж, превращающийся в затычку в каждой бочке. Он, так сказать, лезет в бутылку. Это довольно распространенный русский тип постоянно пишущих письма в редакции и в учреждения, звонящих на радио, записывающихся на прием, донимающих соседей и знакомых и т. п. Нередко их «правда» и «прямота» оказываются всего лишь критическим зудом и лишены веса, подлинности (см. ниже об этом в главе о чудиках Шукшина).

Часто ответы, типичные для русской речи, прямо отталкивают то, что сказал собеседник: «без обиняков», «без околичностей», «не для протокола». Например, говорят «Неправда!», «Что вы!» или даже «Чушь!», «Чепуха!», «Ерунда!» и т. п. Это резко отличается от англосаксонских норм разговора, и во многих случаях просто нет соответствующих слов и выражений в английском языке.

Лингвисты подметили, что в русском языке большой удельный вес имеют слова с высокой негативной экспрессией – при этом, что интересно, есть особая категория слов вполне цензурных, но оскорбительных. К ним относятся, например, слова «подлец», «мерзавец», «негодяй». Подобные слова встречаются и в других языках, но в русской речи и литературе достаточно высока частотность их употребления. А это говорит о склонности русских давать нелицеприятную экспрессивную оценку. Другие народы в этом вопросе гораздо сдержаннее (и не только западные, но и азиаты, и африканцы).

В целом стремление русского делиться с другими Правдой – уникальная черта. Она лежит и в основе идеала «соборности» (см. п. 1.6).

К мемам, отражающим данный узел архетипов, относятся пословицы:

– Без правды не житье, а вытье. – Все минется, одна правда останется. – Без правды жить легче, да помирать тяжело. – Кривда правду переспорила. (Это противоположно приписываемой Сократу максиме: в споре рождается истина.) – Правда из воды, из огня спасает. – Одно слово правды весь мир перетянет.

Также можно привести такие популярные мемы, как:

– Не в силе Бог, а в правде (Александр Невский). – У кого правда, тот и сильней (из фильма «Брат-2»).

1.4. Цельное знание (интутивизм)

Русский стремится постичь вещи и природу не столько через рациональную логику, сколько через символ и образ, в живом сердечном созерцании, в так называемом «цельном знании». Интуитивное и образное мышление в Русском Логосе доминирует над схоластической игрой понятий.

Иван Ильин называл это «путем к очевидности». Бердяев дал формулу: «Я страдаю, значит, я существую. Это вернее и глубже декартовского cogito». Это вовсе не означает, что западный человек не чувствует того же, он просто автоматически под влиянием своего культурного кода переключается с этого глубинного переживания как «всего лишь» ощущения на привычное и респектабельное «мышление».

Русская сказка породила формулу «Поди туда, не знаю куда…», которую нужно истолковывать не только как произвол «заказчика», но и как радикальный интуитивизм «исполнителя» (сказочный герой ведь и «пошел» туда, и «принес» оттуда «то, не знаю что»).

Интуитивизм в познании-действии определяет то, что русские – наиболее одаренные изобретатели, генераторы идей. Они наиболее успешны на двух первых стадиях инновационного процесса, которые определяются как: 1) рождение идеи; 2) теоретические и поисковые исследования путей ее реализации. Гораздо меньше русским подходят роли менеджеров производства (орговиков), распространителей (снабженцев, рекламщиков и «торгашей»).

Интуитивизм русской ментальности делает ее способной к комбинаторике неочевидных в своей связи элементов, русские склонны