Читать книгу - "Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников"

Но больше всего Сперанского интересовали дети раннего возраста. В то время в детские больницы не принимали на лечение пациентов в возрасте до года из-за высокой смертности среди них. На свою просьбу открыть в Хлудовской детской больнице отделение для больных детей раннего возраста Георгий Несторович получил отказ от университетского начальства. Поэтому он был вынужден уйти из этой больницы, и 2 ноября 1910 года на благотворительные средства открыл на Малой Дмитровке в доме Катковой (дом № 27) в наемном помещении, приспособленном для этой цели, небольшую лечебницу для больных детей от рождения до двух лет. Это был первый в России стационар для таких пациентов.

Далее предоставим слово самому Сперанскому: «В эту лечебницу однажды я положил ребенка, девочку – дочь Василия Ивановича Сытина, которая была больна тяжелой формой т. н. „токсической диспепсии“, дававшей огромную смертность. В условиях лечебницы силами врачей и персонала удалось все-таки спасти ребенка от смерти; у нее остался надолго упадок питания. Это было мое первое знакомство с семьей Сытиных, а в 1911 году и с Иваном Дмитриевичем Сытиным[48]. С тех пор я стал другом этой семьи. Особенно я дружил с Василием Ивановичем[49], который очень интересовался работой нашего учреждения и всегда находил возможность оказать ему помощь. Эта помощь, конечно с разрешения Ивана Дмитриевича, состояла в выполнении тех или иных типографских работ. Я прежде часто бывал на квартире у Сытиных на верхнем этаже дома на Тверской; бывал в Поваровке на даче Сытиных. Не забуду вечер, проведенный у меня на квартире, когда Иван Дмитриевич рассказывал о своей жизни, как он мальчишкой работал сначала у сапожника, потом в лавке у букиниста Шарапова, где все свободное время проводил за чтением книг, как самоучкой проходил среднюю и высшую школу образования в дальнейшем, при общении с писателями, учеными и крупнейшими людьми своего века. Помню и сейчас хранимый у меня сборник „Полвека для книги“.

Через два года существования Лечебницы для грудных детей мне представился случай перевести ее в другой район Москвы, на Пресню, населенную рабочими, в семьях которых было много детей, нуждавшихся в помощи. К этому времени лечебница расширилась до 20 коек. Было основано благотворительное общество, которое помогало ее существованию. Лечебница обросла другими детскими учреждениями: молочная кухня отпускала проверенное молоко для детей, смеси для вскармливания детей, были устроены ясли для детей, дом матери и ребенка, показательная выставка по уходу и вскармливанию детей раннего возраста и т. д. Сама лечебница стала называться „Дом грудного ребенка“. Число товарищей врачей возросло до 25 человек, которые работали с интересом, учились друг у друга, делились опытом, устраивали конференции по вопросам раннего возраста…»

В 1910 году на Арбатской площади на благотворительные средства помещика Вышеславцева была организована центральная молочная кухня «Детское питание» Московского общества борьбы с детской смертностью. Организатором и заведующим кухней был врач Я.Ф. Жорно. Его супруга Вера Александровна, работавшая там же препаратором, позже стала близкой приятельницей Георгия Несторовича и Елизаветы Петровны Сперанских. Она вспоминает те годы: «В 1913 году на Арбатскую молочную кухню приходил Г.Н. Сперанский, знакомился с ее устройством. Георгий Несторович… был очень красивым и обаятельным, с рыжеватыми кудрявыми волосами и синими глазами. Он был очень живой, веселый, общительный, в обществе быстро становился центром, вокруг которого кипело веселье; очень нравился женщинам».

Несмотря на большой объем бесплатной работы в Доме грудного ребенка и необходимость ради заработка заниматься частной практикой, Сперанский принимал активное участие в работе Общества детских врачей и Московского общества борьбы с детской смертностью. В 1914 году им был основан журнал научных работ, который назывался «Материалы по изучению детей раннего возраста». Издавался этот журнал в типографии Сытина вплоть до ее закрытия. Забегая вперед, следует сказать, что в советское время выпуск журнала был возобновлен в 1922 году, а с 1934 года он стал называться «Советская педиатрия», а затем – просто «Педиатрия». Дед оставался главным редактором журнала до конца своей жизни в течение сорока семи лет. Сейчас журнал «Педиатрия» носит имя Г.Н. Сперанского.

19 июля (1 августа по н. ст.) 1914 года Германия объявила войну России. Во время Первой мировой войны Георгий Несторович не был призван в армию. Его сыновья были еще детьми, и трагедии 1914–1916 годов непосредственно не коснулись семьи Сперанских, хотя война существенно изменила распорядок их жизни. «Война 1914 года, – пишет дед в своих воспоминаниях, – отвлекла благотворительные средства и врачебные кадры от работы по ребенку, и стационар Дома грудного ребенка стал обслуживать детей-сирот и беженцев с западных окраин в связи с военными действиями. Они целыми вагонами прибывали в Москву. Все, что можно было, было занято беженцами. Дом грудного ребенка был переполнен сиротами и беженцами, и город стал давать субсидию на их содержание. Благотворительное общество извлекало, сколько возможно, средств на поддержку учреждения». Сотрудники Дома дежурили на Брестском (теперь Белорусском. – А.О.) вокзале, где встречали поезда с беженцами из оккупированных немцами областей и отбирали больных детей для помещения в больницу.

Но этим общественная деятельность Георгия Несторовича не ограничивалась. Здесь мне хочется снова привести выдержку из воспоминаний С.Н. Куманиной-Декапольской:

«…Я снова встретилась с Георгием Несторовичем в 1914 году, когда началась война с Германией. Никто не был готов к такой войне. Уже с середины августа в Москву стало поступать громадное количество раненых. В Москве не хватало госпиталей… Все больницы были заполнены, и множество раненых лежали на эвакопунктах на вокзалах в ужасных условиях. И тут пришлось принимать срочные меры. В Александро-Мариинском институте, где я в то время работала, задержали начало учебного года и организовали прекрасный госпиталь. Училось там приблизительно 300–400 девочек. Кроватей хватало, была кухня и большая столовая, и все это было предоставлено раненым воинам. Палаты были организованы в дортуарах, как мы называли спальни. В одном из классов, самом большом, где я сама училась пять лет… была организована операционная, в другом классе рядом – была перевязочная. Здание было прекрасное, и нашим воинам были предоставлены отличные условия. И все это организовал Георгий Несторович Сперанский, молодой, энергичный администратор. Он пригласил хороших врачей. Обслуживающий персонал был из служащих института, а медицинский персонал был отлично подобран. Я, как и многие бывшие воспитанницы института, была привлечена к работе с ранеными. Я работала в качестве сестры милосердия, окончив краткие сестринские курсы при 1-й Градской (Голицинской) больнице. Постепенно помощь раненым начала налаживаться, и в декабре было решено закрыть наш госпиталь, сделать ремонт и дать возможность девочкам, исключительно