Читать книгу - "Дочь Муссолини. Самая опасная женщина в Европе - Кэролайн Мурхед"

доверял ни одному из них, за исключением, пожалуй, Костанцо Чиано, крупного широколицего усача, героически сражавшегося на флоте во время войны, который при всей жесткости и прямолинейности обладал несомненной преданностью. Единственным другом и полностью доверенным для Муссолини лицом оставался его брат Арнальдо. У Арнальдо, писал впоследствии Муссолини, был «тайный огонь, огонь, который питал мою волю и мою веру», который сопровождал и поддерживал его.

Рождество 1928 года семья провела вместе, вскоре после чего Ракеле обнаружила, что опять беременна. Пятый ребенок дал ей новые основания настаивать на переезде семьи в Рим, хотя у Муссолини такая перспектива большого энтузиазма не вызывала. Итальянская публика и в особенности римский высший свет, давно проявлявшие страстное любопытство к частной жизни дуче, готовились воочию увидеть, что представляет собой его семья, и в особенности Эдда, слухи о сильном характере и необузданном поведении которой достигли Рима много раньше ее самой. Раздираемая противоречивыми чувствами стеснения и жадного любопытства, Эдда с удовольствием восприняла решение о переезде.

Несмотря на предстоящий переезд, настроение Муссолини было на редкость приподнятым. Всеобщие выборы в марте 1929 года, принявшие форму референдума с единым фашистским списком, который можно было либо принять, либо отвергнуть, принесли триумфальную победу. Свои голоса ему отдали 98 процентов проголосовавших мужчин – женщины права голоса не имели – прошествовавших к избирательным урнам на площадях городов и деревень под звуки духовых оркестров, игравших фашистский партийный гимн Giovinezza. И, после четырех лет непростых переговоров, Ватикан вновь получил статус независимого анклава.

Противостояние между церковью и государством находилось в центре итальянской политики со времен Рисорджименто, когда папские территории были захвачены и включены в состав новой либеральной единой Италии. В мае 1926 года по настоянию набожного Арнальдо и признавая полезность церкви для его планов, ранее решительно антиклерикальный Муссолини начал деликатные переговоры с Государственным секретарем Святого Престола кардиналом Пьетро Гаспарри. Возникшие разногласия по поводу того, насколько католические молодежные организации должны подчиниться фашистам, были преодолены, и пакт между сторонами был заключен 11 февраля 1929 года в Латеранском дворце в ходе величественной церемонии, на которой присутствовавшие изо всех сил пытались разглядеть только-только прибывших в Рим Ракеле и Эдду. На самом деле в единении фашизма и католицизма не было ничего удивительного, у них были общие враги – либерализм, масонство и коммунизм, и общие принципы – дисциплина, иерархия и порядок. Образцовый итальянец страны Муссолини был и образцовым католиком.

Стороны не уставали выражать восторг по поводу случившегося. Католицизм был провозглашен государственной религией, в школах восстановлено обязательное религиозное образование, и Ватикан получил голос на международной арене и непререкаемый авторитет в вопросах семьи и брака. Италия признала неприкосновенность и незыблемость 44 гектаров территории государства Ватикан, отделенного от остального Рима огромной стеной. Экстерриториальный статус получили и три церкви в столице, и многие другие здания. Папская аристократия могла теперь отвернуть от стены хранимые у них папские кресла.

Ватикан в ответ признал Королевство Италия со столицей в Риме. Папа Пий XI провозгласил, что Муссолини был «человеком, посланным нам Провидением», и одобрил «католический тоталитаризм». Муссолини воспринял это как еще один шаг к культу фашизма и, что, пожалуй, было для него важнее, культу своему собственному. Он похвалялся, что хотя итальянское государство стало теперь подлинно католическим, «в первую очередь и превыше всего оно было исключительно и главным образом фашистским».

Подписание Конкордата[24], как объяснял Муссолини Ракеле, знаменует начало золотого века фашизма. Эдде предстояло узнать, какую роль в этом веке видит для нее отец. «Агностическое, паралитическое» либеральное государство было искоренено, и на смену ему пришло новое, полное энергии и жизненной силы фашистское. Муссолини боготворили в его стране и признали за границей. Черчилль, приехавший в Италию с визитом в 1927 году, заявил, что, будь он итальянцем, безусловно поддержал бы Муссолини в его «победоносной борьбе против зверских аппетитов и страстей ленинизма». Чем дальше, тем больше дуче проводил параллели между собой и Наполеоном.

Глава 5. Бой-баба

В начале сентября 1929 года, подтверждая свой растущий статус, Муссолини перевел офис из палаццо Киджи в палаццо Венеция, огромный папский дворец XV века в конце улицы Корсо – напротив Капитолия и с видом на сверкающий мрамором монумент королю Виктору Эммануилу. Собственный кабинет он обустроил в просторном Sala del Mappamondo – Зале карт мира. Его стол разместили в дальнем конце зала, так, чтобы посетители, прежде чем предстать перед дуче, должны были смущенно преодолевать долгий путь. Рядом располагался Зал Большого Фашистского совета с украшенными фресками стенами и мозаичным полом. Места членов Совета были устроены полукругом, в центре которого стоял трон для самого Муссолини. На площадь Венеции выходил балкон, с которого он в роли дуче мог выступать перед собравшейся под ним толпой, и слова его передавались по радио и звучали из громкоговорителей на площадях по всей стране.

Прознав о планах семьи переехать в Рим, римская знать наперебой стала предлагать Муссолини в качестве жилья свои незанятые палаццо. Он дал всем понять, что ему нужно место тихое, величественное и окруженное зеленью. Не советуясь с Ракеле, он остановил свой выбор на вилле Торлония на Виа Номентана за символическую ренту в одну лиру в год, сам же владелец князь Торлония перебрался в небольшой домик на территории поместья. Вилла была, как и хотел Муссолини, величественная, но довольно странная: неоклассическая компиляция из влияний Древней Греции, Древнего Рима, Древнего Египта и романтического Ренессанса с колоннами, мозаичными полами и люстрами. Чтобы войти в нее, нужно было подняться по широкой каменной лестнице и выйти на широкую террасу, все вместе напоминало скорее театральную сцену, чем жилой дом. На втором этаже была крытая веранда с анфиладами комнат с каждой стороны. Находясь в ней, ты ощущал себя как бы внутри огромного парка с пальмами, соснами, скульптурами, надворными службами, конюшнями, манежем и обелиском. Парк был окружен высоким забором с домом привратника, превратившимся в контрольно-пропускной пункт, где располагалась многочисленная охрана.

Анна-Мария родилась 3 сентября 1929 года на вилле Карпена – Муссолини настаивал, что ребенок должен быть урожденным романьольцем. Его в момент родов не было, но, когда Ракеле позвонила, сообщив о рождении девочки, и спросила, какое дать ей имя, он остановился на имени тещи. Эдда тут же дала новорожденной прозвище «Забугина». Ракеле с пятью детьми прибыла на виллу Торлония 15 ноября. Потрясенная ее размахом, жалуясь, что это не столько дом, сколько музей с огромными пустыми пространствами и мебелью, разваливающейся от одного на нее взгляда, Ракеле взялась