Читать книгу - "Страна за горизонтом - Леонид Спивак"

Через два года после того, как литератор-авантюрист Джон Смит воплотил британские притязания в Америке, кастильский конкистадор Педро де Перальта основал селение Санта-Фе (1609) на склоне высокого плато у подножья гор Сангре-де-Кристо. В переводе с испанского Санта-Фе – «Святая вера», но полное историческое название города поразит воображение: La Villa Real de la Santa Fй de San Francisco de Asнs – Королевский город Святой Веры Святого Франциска Ассизского.

В 1610 году на главной и тогда единственной площади («Плазе Санта-Фе») по приказу того же дона Педро де Перальты была выстроена резиденция губернатора новой испанской провинции – самое старое административное здание на территории современных США. Сегодня в бывшей резиденции расположился музей, где можно узнать, что судьба идальго де Перальты была не менее бурной, чем биография его современника, создателя Дон Кихота. Солдат и антрепренер Сервантес искал место коррехидора (исправника) в Новом Свете, но подвела непогашенная судимость за растрату. Перальта служил во многих городах и гарнизонах Латинской Америки, попал под суд Святой инквизиции, но был оправдан, закончил свой земной путь в Мадриде. К слову, испанское слово «плаза» (plaza – площадь) прочно вошло в американский английский, хотя сегодня чаще всего обозначает парковочные площади с большими торговыми заведениями-моллами.

«Американский кирпич и дерево исчезли, – писали Ильф и Петров. – Тут стояли испанские дома из глины, подпертые тяжелыми контрфорсами, из-под крыш торчали концы квадратных или круглых потолочных балок. По улицам гуляли ковбои, постукивая высокими каблучками».

«Город святой веры» обязан своим возникновением легендам о золоте Америки, о мифических «семи лузитанских городах». Войны с аборигенами здесь разгорались не на шутку. В 1680 году несколько объединившихся индейских племен начали масштабную резню «бледнолицых», заставив испанскую администрацию и гарнизон бежать за реку Рио-Гранде.

Этот исторический эпизод в сильно переработанном виде вошел в роман «Бен-Гур», самый известный исторический бестселлер США в XIX веке. Книга была написана в губернаторской резиденции Санта- Фе в 1880 году. Ее автор, юрист, политик и боевой генерал в годы Гражданской войны Льюис Уоллес, прибыл наводить порядок на все еще неспокойной окраине.

Перо генерала рождало сцены из истории Рима времен первых христиан, вплетая в ближневосточный эпос пейзажи американского Юго-Запада. Уоллес даже сказал, что долина Рио-Гранде похожа на долину Нила. Днем губернатор территории Нью-Мексико железной рукой разбирался с бандитской вольницей (он вынес смертный приговор знаменитому Билли Киду). По ночам Уоллес создавал драматическую историю иудейского аристократа как нарождавшийся вестерн – долгую борьбу добродетельного героя и беспринципного злодея. Бестселлер из Санта-Фе десятилетия не сходил с бродвейских подмостков, а экранизация «Бен-Гура» в 1959 году получила рекордные для Голливуда одиннадцать «Оскаров».

После четырех веков взлетов и упадка столица штата Нью-Мексико стала мирным пристанищем искусств, расположенном, как писали Ильф и Петров, «в центре трех старинных цивилизаций – индейской, испанской и мексиканской». В зачарованной земле, «тьерра енкантада», как именовали Нью-Мексико, должен был появиться собственный genius loci. Художественную славу здешним местам создала Дж. О’Кифф, впервые приехавшая сюда в 1929 году.

«В окрестностях города Санта-Фе Джорджия О’Кифф нашла свой магический пейзаж, – писал Александр Генис. – Местная природа, проникнув на картины, окрасила ее полотна юго-западным колоритом, пропитала их индейской мистикой и проветрила космическим сквозняком. И это при том, что в штате Нью-Мексико, ставшем с легкой руки О’Кифф Меккой художников и поэтов, нет ничего, кроме пустыни, перемежающейся плоскими холмами. Тут их зовут по-испански: mesa, что означает “стол”. В сущности, это сопка, с которой сняли скальп вместе с лучшей частью черепа. Такая операция и гористый пейзаж вытягивает по горизонтали: глаз видит на сто миль. Это как любоваться Кремлем из Калуги».

Центральные кварталы Санта-Фе выглядят как исторические декорации: саманные постройки местной архитектуры с плоскими крышами, ступенчатыми этажами, массивными стенами, подчеркнутыми парапетами с круглыми краями. Саман, или как здесь его называют, адобе, древнейший строительный материал, который использовали в Египте, Трое, Самарканде. В Санта-Фе, согласно местным законам, даже вновь строящиеся здания должны обязательно нести в своем облике элементы исторического стиля «пуэбло», хотя саман разрешается заменять окрашенным бетоном.

В центре Санта-Фе

«Санта-Фе очень странный город, какая-то индейско-мексиканская Ялта, курортный и туристский город, – написал Илья Ильф жене. – Сначала сюда бежали от цивилизации писатели и художники. Теперь за ними приехали богатые люди. Повторилась судьба Монпарнаса».

Между Санта-Фе и не менее древним и мистическим поселением Фернандо-де-Таос обретали свой элизиум странники, мечтатели и философы. Здесь, в сухом горячем воздухе пустыни воскресают тени конкистадоров и первых христианских миссионеров. Алые розы оплетают полуразрушенные испанские часовни. Жесткие контрасты яркого света и глубоких теней превращают пейзаж в метафору.

«Таос» поэтично переводится как «место красной ивы». По соседству с городком живет одна из самых закрытых общин индейцев-пуэбло, сохранившая благодаря своему отчуждению древние традиции. «За пять минут мы проехали несколько сот лет, которые отделяли индейскую деревню от Таоса».

Деревня, о которой написали Ильф и Петров в 1935 году, еще не обрела всемирную известность (сегодня индейское поселение – объект культурного наследия ЮНЕСКО). Туристическая слава близлежащего городка Таоса только начиналась, а за его пределами по-прежнему лежала доколумбова Америка.

«Вокруг нас стояли удивительные дома. В деревне живет около тысячи человек, и все они расселились в трех домах. Это громадные глиняные здания в несколько этажей, составленные из прилепленных друг к другу отдельных комнаток. Дома подымаются террасами, и каждый этаж имеет плоскую крышу. Этажи сообщаются между собой приставными деревянными лестницами… На крышах дома стояли несколько индейцев. Они с головами были завернуты в одеяла и молчаливо смотрели на нас. Смирные индейские собаки бегали вверх и вниз по приставным лестницам с ловкостью боцманов».

Художественная колония в Таосе возникла в 1898 году, когда два молодых пейзажиста Б. Филлипс и Э. Блуменстайн решили совершить путешествие в фургоне из Колорадо в Мексику с тем, чтобы писать этюды. История приключилась почти гоголевская: у них сломалось колесо и ближайшим местом, где можно было найти кузнеца, оказался крошечный Таос. Застряв здесь на три дня, они сделали свой выбор. Для первых в этих местах художников, а затем их друзей, оставивших большие города в поисках нового вдохновения, в Таосе начиналось «путешествие длиною в жизнь».

Международную известность городу доставили Дэвид Герберт Лоуренс и его супруга Фрида фон Рихтхофен. У британца Лоуренса, как и у Набокова, устойчивая литературная слава началась с моралистского скандала. И по сей день репутация «Любовника леди Четтерей» (как и «Лолиты») оттеняет все остальное обширное творчество писателя. В 1960 году в Лондоне прошел шумный судебный процесс по поводу запрещенного «Любовника», закончившийся снятием тридцатилетнего запрета на его публикацию.

Нина Берберова