Читать книгу - "Книга Песен - Борис Борисович Гребенщиков"

Когда ночь была девочкой,

И каждый день был океанской волной,

Тарелки не влетали в окно,

И все мои слова оставались со мной,

Я сказал — стоп; вот мое тело,

Вот моя голова и то, что в ней есть.

Пока я жив, я хочу видеть мир,

О котором невозможно прочесть

В джунглях.

Я хочу видеть доктора

С лекарством в чистой руке,

Или священника, с которым

Я смогу говорить на одном языке,

Я хочу видеть небо; настоящее небо,

От которого это только малая часть.

И я возвращаюсь сюда,

Здесь есть куда взлететь и есть куда пасть

В джунглях.

А трава всегда зелена

На том берегу, когда на этом тюрьма.

Как сказал Максим Горький Клеопатре,

Когда они сходили с ума:

Если ты хочешь сохранить своих сфинксов,

Двигай их на наше гумно.

Мы знаем, что главное в жизни —

Это дать немного света, если стало темно

Кому-то в джунглях.

Так не надо звонить мне,

На телефонной станции мор.

Нет смысла писать мне писем,

Письма здесь разносит вор.

Ему по фигу любые слова,

Но как не взять, если это в крови;

Пока мы пишем на денежных знаках,

Нет смысла писать о любви

Сюда в джунгли.

Глубоко в джунглях,

Куда я вернусь, когда я кончу дела;

Глубоко в джунглях,

Где каждый знает, что сажа бела;

Глубоко в джунглях

Пьют так как пьют,

Потому что все равно ничего не понять;

Но достаточно бросить спичку,

И огня будет уже не унять —

В джунглях.

Ангел всенародного похмелья

Уже прошло седьмое ноября,

Утихли звуки шумного веселья.

Но кто-то движется кругами, все вокруг там, где стою я;

Должно быть ангел всенародного похмелья.

Крыла висят, как мокрые усы,

И веет чем-то кисло и тоскливо.

Но громко бьют на главной башне позолоченные часы,

И граждане страны желают пива.

Бывает так, что нечего сказать,

Действительность бескрыла и помята.

И невозможно сделать шаг или хотя бы просто встать,

И все мы беззащитны, как котята;

И рвется враг подсыпать в водку яд,

Разрушить нам застолье и постелье.

Но кто-то вьется над страной, благословляя всех подряд —

Хранит нас ангел всенародного похмелья.

Козлы

Стоя по стойке "смирно",

Танцуя в душе брейк-дэнс,

Мечтая, что ты генерал,

Мечтая, что ты экстрасенс,

Зная, что ты воплощение

Вековечной мечты;

Весь мир — это декорация,

И тут появляешься ты;

Козлы… козлы…

Мои слова не слишком добры,

Но и не слишком злы,

Я констатирую факт:

Козлы.

В кружке "Унылые руки"

Все говорят, как есть,

Но кому от этого радость,

Кому от этого честь?

Чем больше ты скажешь,

Тем более ты в цене;

В работе мы, как в проруби,

В постели мы, как на войне;

Козлы… козлы.

Увязшие в собственной правоте,

Завязанные в узлы.

Я тоже такой, только хуже

И я говорю, что я знаю: козлы.

Пока я не стал клевером,

Пока ты не стала строкой,

Наши тела — меч,

В наших душах покой.

Наше дыхание свято,

Мы движемся, всех любя,

Но дай нам немного силы, Господи —

Мы все подомнем под себя.

Козлы… козлы.

Мои слова не особенно вежливы,

Но и не слишком злы.

Мне просто печально, что мы могли бы быть люди…

Танец

Танцуем на склоне холма,

И полдень поет, как свирель.

Тебя называют Зима,

Меня называют Апрель.

Ах, как высоки небеса:

Их даже рукой не достать;

И хочется ветром писать

Мелодию этого сна.

И нас никому не догнать,

Затем, что, не зная пути,

Хранили частицу огня

И верили — все впереди.

Четырнадцать

Пьет из реки, смотрит с холма,

Ищет в песке ночную звезду —

Ту, что с небес упала вчера;

В жарком песке в медленный день.

Ночью она спит у огня,

Спит у огня, спит до утра;

Кто помнит то, что было вчера?

В жарком песке в медленный день…

Встань у реки

Встань у реки, смотри, как течет река;

Ее не поймать ни в сеть, ни рукой.

Она безымянна, ведь имя есть лишь у ее берегов;

Забудь свое имя и стань рекой.

Встань у травы, смотри, как растет трава,

Она не знает слова "любовь".

Однако любовь травы не меньше твоей любви;

Забудь о словах и стань травой.

И так, он поет, но это не нужно им.

А что им не нужно, не знает никто;

Но он окно, в котором прекрасен мир,

И кто здесь мир, и кто здесь окно?

Так встань у реки, смотри как течет река;

Ее не поймать ни в сеть, ни рукой.

Она безымянна, ведь имя есть лишь у ее берегов;

Прими свое имя и стань рекой.

Глядя в телевизор

Я знал ее с детских лет,

Я помню все, как будто вчера;

Я не помню отца, но мать была очень добра.

И все, что