Читать книгу - "Эйнемида I. Семена раздора. - Антон Чигинёв"

Он гневно обвёл взглядом присутствующих и, удовлетворённый покорным молчанием, продолжил:

– Вернёмся к делу. Вы двое обвинены, что скажете?

– Великий царь, твоя достойная мать – мудрейшая из женщин, она сразу указала истинную причину. Когда обсуждалась участь преступника, ты велел избрать для него достойную казнь. Твоё распоряжение не исполнили, поэтому произошли беспорядки и погибли люди.

Сарруна вновь скривился, но на сей раз сумел взять себя в руки. Царь медленно обернулся в его сторону:

– Саррун, ты хочешь что-то сказать?

– Да, повелитель, хочу. Чужеземец лжёт. Ты повелел избрать для изменника достойную его преступлений казнь, и это было сделано.

– Тебе велели казнить его без лишнего шума, а ты устроил мерзкое представление! – вмешался в разговор Эшбааль. Энекл вспомнил упрямо ходившие по Нинурте слухи, что Эшбааль – настоящий отец Нахарабалазара. Так это или нет, но молодой царь действительно не мог похвастаться орлиным носом – семейным признаком рода Харз. Оба сына Эшбааля, хоть и были обласканы, получили должности вдали от столицы. Не для того ли, чтобы не дать сплетникам возможности слишком часто сравнивать их с царём?

– Повелитель шести частей света велел подвегрнуть изменника достойной казни, таковы были его слова в точности, – ответил Саррун. – Немногие из положенных наказаний достойны его проступков, но и их мне запретили выбрать – что бы ни двигало теми, кто присоветовал царю повелеть так. Мне пришлось потрудиться, чтобы дать изменнику то, что он заслужил, и доставить удовлетворение повелителю шести частей света.

– Внутренности твоего подданого на глазах толпы пожрал отвратительный червь. Ты получил удовлетворение, сын мой? – холодно спросила Артимия.

– А что ты предлагаешь, мать? Или нужно было его наградить за измену? Кто умышляет против царя должен быть наказан – таков обычай.

– И после этого наказания на площади твоей столицы, на глазах чужеземцев, случился безобразный бунт, о чём и предупреждали те, кто советовал не затягивать с казнью. Твой враг умер бы в любом случае, но теперь, вместо того, чтобы превозносить царя за милосердие, его станут ненавидеть.

– Это не говоря о ущербе для казны, владыка. На восстановление всех разрушений потребуется не менее таланта золотом, – заметил сухой старик в простом серо-голубом одеянии и белом войлочном колпаке. Мал-Элай, прозванный Укротителем Монет – верховный хранитель царских подвалов, ключей и убранств, говоря проще, главный казначей, занимающий этот пост с незапамятных времён. На его заманчивую должность почти не находилось соискателей. Даже самые глупые и самые алчные понимали: без старого Укротителя Монет с его умением добывать золото из воздуха, царская казна, при нынешних расходах на увеселения и строительство, вскоре покажет дно. Отвечать за это не хотелось никому.

– Важно ли золото, когда речь идёт о жизни повелителя? – сказал Саррун. – И стоит ли заботиться об этих бунтовщиках? Сброд посмел выразить недовольство решением господина, они открыто славили изменника! Наилучшим решением было бы посадить каждого из этих крикунов на тупой кол и расставить вдоль Хуррумской дороги!

– Высокородный Саррун прав! – воскликнул смуглый молодой человек в золотом оплечье начальника конной стражи. – Никто не смеет перечить повелителю, тем более чернь! Владыка, прикажи, и мои люди немедля отправятся на площадь, чтобы схватить мятежников.

– То будет подвиг, достойный великого героя, Бурруш, ведь на площади уже нет никого, кроме уборщиков, –сказал Эшбааль и собравшиеся рассмеялись. Молодой человек вспыхнул от злости, но вступать в перепалку поостерёгся.

– Не волнуйся, мой дорогой Бурруш, – царя, по-видимому, развеселило замечание Эшбааля, его голос зазвучал спокойнее. – Хоть твоё рвение и запоздало, мятежники получат, что заслужили. Соответствующие распоряжения уже даны.

При этом замечании, многие из придворных обеспокоенно переглянулись, гадая что бы это могло значить.

– Да, – продолжил царь, – негодяи, что дерзнули проявить неуважение ко мне, скоро будут наказаны, изменник также получил по заслугам. Я удовлетворён, но ты Саррун, – вельможа тут же изобразил смирение, – ты впредь не смей принимать такие решения без моего ведома. Всегда следует тщательно обдумывать последствия.

– Моя вина безмерна, повелитель, я достоин наказания, – Саррун склонил голову. Раскаяния в его голосе не слышалось, но царь предпочёл этого не заметить.

– Это мы обсудим позже, – он величественно махнул рукой. – Сейчас у нас есть более важные дела.

– Будет ли мне позволено сказать, о повелитель шести частей света? – почтительно спросил один из придворных, изящный молодой человек, прекрасный лицом и стройный как кипарис. С первого взгляда можно было принять его за девушку: длинные волосы завиты и напомажены, подбородок тщательно выбрит, кожа лоснится от притираний, одежды и украшения подобраны по самой последней моде. Он стоял рядом с Сарруном, и не верилось, что разодетый, словно куртизанка, юноша и коренастый обезьяноподобный мужчина в тёмном могут иметь нечто общее. Тем не менее, это было так: молодой человек приходился Сарруну сыном.

– Говори, Шалумиш, – благосклонно кивнул Нахарабалазар.

– Возможно, мой достойный отец и впрямь перестарался, стремясь услужить, – при этих словах, на лицах многих придворных появились усмешки. – Возможно он был излишне ревностен и тем доставил неудовольствие, о чём я скорблю, но он не нарушил законы царства. Верно или неверно был назначен приговор, но он был утверждён, и царский глашатай огласил его. Тем, кто прервал назначенную казнь положена кара.

– Да, это так, – царь задумчиво взглянул на эйнемов. – Диоклет и впрямь нарушил закон, а значит должен быть наказан. Не так ли?

– Не только он, – зло бросил Саррун. – Другой чужеземец был его сообщником, он угрожал оружием твоим слугам. За это надлежит варить в масле, пока мясо не отойдёт от кости.

– Мои воины сделали всё, чтобы исправить твою глупость, Саррун! – взорвался Каллифонт, – Можешь не рассказывать про свою верную службу царю – каждая собака знает, из-за чего ты это устроил. Твой сынок...

– Ты забываешься, Каллифонт, – строго сказал царь.

– Я сожалею, повелитель, – Каллифонт почтительно склонил голову. – Я сожалею, но это правда. Саррун ненавидел старика, и все беспорядки начались только из-за этого. Не вмешайся мои люди, кто знает, что ещё могло произойти. Они действовали правильно и достойны не порицания, но похвалы!

Подбоченившись, Каллифонт грозно посмотрел на Сарруна. Законы или не законы, но никакие варвары, пусть