Читать книгу - "Миры за мирами - Джон Р. Фульц"

Мы поселились в лесистой долине со струящимся посередине широким и чистым потоком. Поле с дикими цветами притягивало взгляд, восхищая мою мать и сестру. Всё это мой отец собирался провозгласить своим поместьем в Новом Свете. Его владение расширялось и на пять окружающих долин, и он нарёк его графством Каррик, разделив со своими людьми бутыль довольно старого виски. Он даже позволил мне выпить рюмку и я притворился, что мне понравилось. В первую ночь тут мы пировали в лагере под звёздами и к нам присоединились несколько трапперов. Мой отец и его соратники напились до бесчувствия, тогда как мы с сестрой ловили лягушек-быков и светлячков. Мать с невозмутимым спокойствием наблюдала за всем этим, понимая, что она — единственная женщина в этой дали, но довольная, что видит исполнение мечты, которую посеяла в сердце моего отца.

Вскоре мы принялись за постройку двух хижин — одну для семьи, а другую — общую для вилланов. Даже Бун помогал нам, размахивая топором так, будто собрался здесь обосноваться, пока через несколько дней, в долину не заявился отряд лонгхантеров и у них состоялся долгий разговор наедине. На следующий день он отправился на север, к большому поселению у реки, что носило его имя. Оно лежало приблизительно в восьмидесяти милях от графства Каррик. Мой отец поблагодарил Буна за то, что он довёл нас сюда и вручил ему мешочек старинных серебряных монет. Бун подарил мне безмолвный взгляд, прежде, чем уехать и единственный кивок, который, видимо, говорил: «Всё будет хорошо, сынок».

Месяц спустя мы услыхали от прохожего траппера, что Бун пересёк большую реку, отправившись на север, сражаться с красномундирниками. К этому времени мы устроили неплохую жизнь в нашем новом имении. Когда мой отец и его люди не уходили охотиться, они таскали камни от большого ручья и сооружали фундамент нового замка. Потребовались бы годы, чтобы завершить это — возможно, вся его жизнь — но он твёрдо решил выстроить цитадель, не уступающую той, которую покинул. Мать с Миарой ухаживали за большим огородом между хижин, посадив картофель, лук, морковь и кукурузу. Что до меня, то я тренировался стрелять из кремнёвого ружья и тем летом добыл своего первого лося. Я даже освежевал его своим собственным ножом. Я учился быть мужчиной. Однажды я унаследую замок, который мой отец складывал из неотёсанных камней этой земли.

Когда осенний холод одарил поцелуем воздух долины, яркие красный, золотистый и рыжий цвета заполонили ветки и покрыли землю. Материнский сад принёс урожай, а отец доделал подземный погреб и основной фундамент своего нового замка. Я хорошо познакомился с четырьмя вилланами. Их звали Уолтон, Бейкер, Монро и Диллон. Я думал о них, как о своих дядюшках.

— Ещё больше людей придут и поселятся здесь, — говорил нам отец, когда мы сидели в хижине у очага и попивали сидр, с животами, набитыми материнской стряпнёй. Она положила голову ему на плечо, пока мы с сестрой сидели и выслушивали его мечты. — Каждый месяц всё больше поселенцев прибывает из Старого Света. Им потребуется хорошее место, там, где они смогут собраться, процветать и быть свободными. Таким местом и будет графство Каррик.

— А как насчёт той кровавой революции? — спросила его мать. В нашей семье она вечно мучилась всякими опасениями. В основном прагматичного толка. — Говорят, что туземцы вытесняют поселенцев с большой реки. Многие из них скапливаются в городе Буна, как в убежище или отступаются и возвращаются назад через горы.

— Не нас, — ответил отец. — Мы в безопасности так далеко на юге. Вдобавок, у нас есть оружие и теперь мы лучше стреляем, чем когда только прибыли. Даже Кормак у нас — меткий глаз. — Он улыбнулся мне, но мать осталась при своём мнении. Я вспомнил чикамога, их окровавленные лица и перерезанные горла. У меня всё ещё оставался тот синий самоцвет. Я хранил его у себя в кармане, на удачу.

Я в одиночку ушёл в леса, со своим кремнёвым ружьём охотиться на диких индеек, когда шауни[10] нашли долину. Мне на глаза попалась жирная птица, но тут я заметил чёрный дым, поднимающийся в бледные небеса. Было холодно, но снег ещё не шёл. Я помчался назад, к хижинам, дыхание обтекало плечи белым потоком. Я взобрался на восточный хребет и посмотрел вниз, и с первого взгляда понял, что произошло.

Обе хижины были охвачены пламенем, а огород втоптан в грязь. Все коровы и мулы валялись мёртвыми, утыканные стрелами, а лошади пропали. Я нашёл свою мать, лежащую среди срубленной кукурузы, её длинное платье почернело, залитое кровью. В груди у неё, прямо в грудной кости, торчал томагавк с каменным оголовьем. Разрезы пересекали её руки и ноги. Задыхаясь от ужаса, я изливал слёзы и рвоту на окровавленную землю. Тело моего отца лежало в нескольких ярдов, почти разрубленное на части. Я пытался крикнуть, но не смог издать ни звука. Я никогда этого не мог. Не кричал даже, когда был маленьким.

Налётчики убили и моих дядюшек. Тела Уолтона и Бейкера были ужасно изувечены. У бедного Монро пропала голова. Я не смог найти тело Диллона, лишь его сломанное ружьё. Они упорно отбивались… пятеро мёртвых туземцев лежали вокруг. Брошенные своими же соплеменниками на корм воронам. Придя в себя, я изучил трупы индейцев. Это были не чикамога. Их лица выглядели по-иному, а боевая раскраска была чёрной. Это северные налётчики, шауни из-за большой реки. Они никогда не бросят эти древние охотничьи угодья. Нет, пока хоть один из них живёт и дышит.

Душащая паника навалилась на меня. Миара. Моя сестра… где она?