Читать книгу - "Записки уральского краеведа - Владимир Павлович Бирюков"

В 1937 г. в Одессе, где работал тогда нынешний председатель ВАСХНИЛ Трофим Денисович Лысенко, происходило совещание по сельскому хозяйству. Трофим Денисович и Терентий Семенович сфотографировались вдвоем. Я не раз видел у Терентия Семеновича этот фотоснимок. Т. Д. Лысенко написал на нем: «Продолжайте Ваши искания, Терентий Семенович. Вы настоящий биолог-мыслитель. Вы уже многое сделали для сельскохозяйственной практики, верю, что не менее сделаете Вы и для сельскохозяйственной науки».

Вспомнив об этом в период совещания в колхозе «Заветы Ленина», Трофим Денисович сказал окружающим в один из вечеров за ужином: «А я знал, что в августе 1954 г. здесь состоится Всесоюзное совещание по сельскому хозяйству еще в 1937 году». На вопрос окружающих, каким образом, он попросил эту карточку с его надписью на ней и показал ее своим собеседникам.

В этом же разговоре Терентий Семенович посетовал на профессора Чижевского и рассказал мне, что в феврале-марте на совещании в Москве Чижевский заявил, что он придерживается твердо установленного взгляда на природу однолетних растений (злаков) и считает их неотъемлемым свойством разрушать структуру почвы и понижать плодородие. Об этом он написал незадолго до совещания в своем руководстве «Основы сельскохозяйственной науки».

В самое последнее время он снова выступил по этому вопросу, и мне удалось получить стенограмму выступления на 4 страницах машинописи. Здесь профессор Чижевский уже заявляет, что при известных условиях однолетние растения могут восстанавливать почвенное плодородие.

«Мне непонятно, Григорий Тимофеевич, — сказал Терентий Семенович, — как можно за 3—4 месяца так изменить свои научные взгляды, не прибегнув при этом ни к какой предварительной проверке личным опытом. Как легко это делает! Разве может так Поступать ученый? Люди подобного типа мне кажутся флюгерами в науке», — добавил он.

Года два назад мне пришла мысль: «Хорошо было бы написать, если бы я располагал временем, очерк о Терентии Семеновиче Мальцеве. Я бы мог назвать этот очерк, примерно, так: «К вершинам биологической науки по непаханной стерне».

Быть может, мне и удастся это когда-нибудь осуществить.

Г. Т. Колмогоров, заслуженный врач РСФСР,

кандидат медицинских наук

АВТОР „ДРЕВНОСТЕЙ ВОСТОЧНОГО УРАЛА“

Работники Шадринского ЗАГСа могли бы установить время и место рождения Владимира Яковлевича Толмачева — крупнейшего исследователя уральской «доистории». Предположительно, он родился в 1879 году.

Поступив учиться в Екатеринбургскую мужскую гимназию, он сблизился с семьей основателя Уральского общества любителей естествознания Онисима Егоровича Клера.

Старик Клер, крупнейший натуралист, пристрастил своих сыновей (двое из них стали потом профессорами) к изучению природы и истории Урала, а те в свою очередь втянули в это дело своего товарища по гимназии В. Я. Толмачева.

После гимназии он окончил естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета и Петербургский археологический институт.

Начало занятий археологией Урала у В. Я. Толмачева относится к 1897 году, когда он стал собирать материалы по археологии восточного склона Урала и Зауралья, систематизировать их и знакомиться со специальной литературой, а с 1900 года повел уже самостоятельные археологические разведки.

В 1902 году Толмачев представил физико-математическому факультету Петербургского университета работу «Материалы по археологии восточного склона Урала», а в 1904 году в императорскую Археологическую комиссию — сведения об открытых им городищах и курганах в Пермской губернии. Эти открытия были сделаны, главным образом, по рекам Синаре, Багаряку и Караболке.

Во время русско-японской войны Владимир Яковлевич был мобилизован. Находясь на Дальнем Востоке, заинтересовался китайскими древностями и этнографией, в период 1905—1906 гг. собрал значительную коллекцию и ознакомил со своим собранием императорскую Археологическую комиссию, после чего коллекция поступила в музей Уральского общества любителей естествознания.

В 1906 году совершил путешествие в Индию и Египет. В 1907 году плавал по Енисею до Усинского пограничного округа и собрал значительную коллекцию сибирских древностей, которая вместе с описанием их была приобретена императорской Академией наук.

В этом же 1907 году в VIII томе «Записок императорского Археологического общества» опубликовал собранные им материалы об уральских курганах и городищах.

В 1908 году Владимир Яковлевич производил разведки в Оренбургской губернии, представив об этом в Археологическую комиссию отчет и описание археологического отдела оренбургского музея, с приложением альбома.

В 1909 году производил археологические разведки в Самарской губернии и представил той же Археологической комиссии свой отчет. Разведки эти были продолжены в следующем, 1910 году. Представленный в Комиссию отчет был напечатан.

В 1911 году вел археологические разведки в Пермской губернии и в Археологическую комиссию представил отчет с приложением атласа древностей в несколько тысяч рисунков.

В 1912 году, по поручению Комиссии, составил описание коллекций пермских древностей, имевшихся в собрании Комиссии и Археологического общества.

В 1913 году производил археологические разведки и раскопки в Пермской губернии, представил в Комиссию отчет. В этом же году вышел из печати первый выпуск основного труда «Древности восточного Урала».

Если мне не изменяет память, моя переписка с Владимиром Яковлевичем началась с 1911 года. Летом 1913 года мне пришлось с двумя студентами объезжать ряд уездов Пермской губернии в качестве участника экспедиции по обследованию скотоводства. Как раз я заехал на границу Камышловского уезда, а рядом, в пределах Шадринского, находилось владение Толмачевых, куда летом приехал из Петербурга В. Я. Толмачев. Я воспользовался такой близостью и проехал на толмачевскую мельницу. Я представлял Владимира Яковлевича человеком невысокого роста, с бородкой, тут же встретил гвардейца с черными усами, в форменной фуражке. Встреча была самой сердечной. Уж мы говорили, говорили и наговориться не могли.

В 1914 году Владимир Яковлевич производил предварительное археологическое обследование в районе строившейся Казань-Екатеринбургской железной дороги и детально изучал древности восточно-уральских торфяников и наскальные надписи восточного Урала.

В начале июля В. Я. Толмачев прибыл в мое родное село Першино, где тщательно описал археологические коллекции, собранные мною в основанном мною же краеведческом музее. Вместе мы отправились в пределы Бакланской волости (теперь Каргопольский район Курганской же области), где весной 1913 года я открыл детский могильник андроновской культуры. Здесь мы вскрыли одно детское бескурганное погребение и один небольшой курган, оказавшийся пустым, — часть насыпи с погребением до нас обрушилась в русло небольшой речки Бакланки.

Это мы делали 18 июля. Мимо нас проехал из волостного села Бакланки в село Долгое урядник с объявлением о мобилизации. Об этом мы узнали, когда Владимир Яковлевич остановил урядника и расспросил его о причине спешки. Войны с Германией объявлено еще не было, но мы уже догадались, что это не за горами…

Вскоре же мы покинули Бакланскую волость и уехали в Шадринск; Владимир Яковлевич отправился сначала в Екатеринбург, а я к себе на родину, где чуть позже получил вызов воинского начальника явиться в Шадринск