Читать книгу - "Мир в XVIII веке - Сергей Яковлевич Карп"

показательно. Ведь основу этого произведения составило не изложение дипломатических переговоров, а описание того, что показалось послу достопримечательным и вызвало его восхищение (загородные резиденции короля, смотры войск, опера, игра на органе, Академия наук с ее приборами, ботанический сад, телескоп, развлечения французской знати). По такому же принципу создавались и другие сефаретнаме, определившие отдельный жанр турецкой литературы, где путевые заметки занимали больше места, чем перечисление того, что сделал сам посол.

«Наконец, осмотрев адмиралтейство, мы вернулись в Петербург и вслед за тем были приглашены посетить дом диковинок (Кунсткамеру), библиотеку и типографию… Мы отправились сперва в их типографию, которая представляет собой огромное удивительное предприятие, расположенное в трехэтажном здании, имеющем до ста комнат. Каждая комната была заполнена бесчисленными типографскими инструментами. Формами и оттисками, огромным количеством людей, занятых печатным искусством и отделыванием картин. Когда упомянутый церемониймейстер Юргаки (капитан Чичерин) был спрошен: “Не является ли бесполезным и никчемным делом загромождение дворца, расходование инструментов и припасов, а также столь щедрое расточительство людских сил?” — то в ответ было сказано: “Эта типография не является бесполезной и ненужной. Помимо того, что она составляет значительную статью доходов нашей казны, несколько тысяч бедняков, занятых работой в ней, получают от нее средства для своего существования. И кроме того, — утверждал он, — это искусство крайне полезно и необходимо для государства”» (Тверитинова А.С. Извлечение из описания посольства в Россию Шехди Османа в 1758 г. // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. М., 1969. Т. II. С. 300–301).

Еще одним источником информации о Европе были сами европейцы, перешедшие на службу к Порте. Один из таких «ренегатов», итальянец из Ливорно, известный под именем Мехмед-аги, стал автором проекта по организации суконных мануфактур в Салониках и Эдирне, который пытался осуществить Рами Мехмед-паша. Другие выходцы из Европы были причастны к различным предложениям о реорганизации османской армии по европейским образцам. В конце 1710 г. австрийский посланник в Стамбуле И. Тальман сообщал в Вену, что обретавшийся в Бендерах при шведском короле Карле XII поляк Станислав Понятовский через французского посла П. Дезальёра передал тогдашнему великому везиру Балтаджи Мехмед-паше проект, объяснявший «как в короткое время сделать турецкое войско регулярным и непобедимым». Вряд ли у Балтаджи, занятого начавшейся русско-турецкой войной, было достаточно времени и желания знакомиться с подобным документом, но сама акция породила опасения Тальмана, что под шведским руководством османское войско переймет европейские навыки ведения боевых действий и вновь станет «страшной опасностью для христиан». С этого времени австрийские резиденты в Стамбуле бдительно следили за каждым шагом Порты в направлении военных преобразований и предпринимали всяческие усилия, чтобы не допустить их реализации. Заинтересованность Венского двора определялась также тем, что ряд аналогичных проектов был прямо или косвенно связан с именем князя Ференца II Ракоци (1676–1735), руководителя антигабсбургского восстания венгров в 1703–1711 гг., получившего затем убежище на территории Османской империи. Именно с ним вел переговоры другой великий везир Шехид Али-паша относительно создания корпуса регулярных войск из христиан и мусульман под командованием самого князя. Однако Ракоци прибыл в султанские владения только в октябре 1717 г., спустя год после гибели Али-паши, когда война Османской империи с Австрией и Венецией была фактически завершена и шли переговоры о мире.

Он же мог быть автором другого документа о необходимости военных реформ, созданного, судя по тексту, именно в период мирных переговоров. Содержание ляихи (записки), опубликованной турецким историком Ф.Р. Унатом, составляет беседа между мусульманским и христианским офицерами. Первый из них излагает причины падения боеспособности мусульманских войск, а второй раскрывает истоки военных успехов европейцев, имея в виду австрийскую армию, которая под руководством Евгения Савойского только что нанесла несколько сокрушительных поражений туркам. Сочинение подводит к мысли о необходимости реорганизации османской армии посредством повышения профессиональной выучки и дисциплины солдат, освоения новой линейной тактики ведения боя, подготовки образованных и опытных офицеров, для чего следует воспользоваться знаниями христианских военных специалистов. В качестве положительного примера приводится опыт Петра I, использовавшего западную модель реформы армии. Унат считал, что «ляиха» была составлена по указанию Ибрагим-паши Невшехирли, дабы склонить султана к скорейшему заключению мира. Однако он не исключал того, что авторами опубликованного им документа могли быть и другие лица, например Ибрагим Мютеферрика — выходец из Трансильвании, принявший ислам и ставший видным османским политическим деятелем, основателем первой турецкой типографии (1727). Поскольку Ибрагим-эфенди поддерживал постоянную связь с Ракоци, став с 1717 г. его переводчиком, а позже агентом князя при Порте, сходство идей, высказанных Ракоци и турецким первопечатником в его сочинении «Основы мудрости в устройстве народов», вполне объяснимо.

В 1726 г. вновь был поднят вопрос о перестройке османской армии. По сообщению русского дипломата И.И. Неплюева, новая инициатива исходила от Ракоци, который предложил создать корпус регулярных войск из венгров, запорожцев и албанцев. Можно предположить, что к составлению этого проекта имел отношение и Ибрагим Мютеферрика, поскольку тот же Неплюев в феврале 1725 г. узнал, что «эфендий, который был прежде венгренин и с молодых лет обусурманился», передал для великого везира свое сочинение. В нем он «изобразил о важности и прибыли географии и прочих наук, также как нужно регулярное войско, и какое оное плод принести может». Хотя имя «эфендия» и название его труда не упомянуты, ясно, что речь идет о написанном к началу 1725 г. трактате «Основы мудрости».

Даже если допустить, что сочинение Ибрагим-эфенди не было связано с проектом Ракоци, совершенно очевидно, что все названные предложения исходили от иностранцев, главным образом представителей венгерской эмиграции в Османской империи. Антиавстрийская направленность их планов очевидна. Французский посол де Боннак, известный своей близостью к Ибрагиму Невшехирли, утверждал, что сама Порта в начале 20-х годов готовилась создать корпус из 12 тыс. обученных солдат. Пока не имеется подтверждений словам осведомленного дипломата, но нет и оснований не верить ему. Во всяком случае в деле организации типографии великий везир оказывал поддержку Ибрагиму Мютеферрике и его соратникам. С большим интересом относился он и к испытаниям новых видов оружия. Так, в 1723 г. в предместье Стамбула Кяытхане, в его присутствии, были проведены пробные стрельбы под руководством испанского офицера-артиллериста, поступившего на османскую службу и обещавшего наладить изготовление новых мортир, снарядов и гранат большой убойной силы.

Планы реорганизации армии при Ибрагим-паше Невшехирли остались нереализованными, поскольку попытки их осуществления грозили серьезными осложнениями. Это обстоятельство и имел в виду Неплюев, когда в 1726 г. сообщал об отказе Порты от проекта Ракоци: «…князя Рагоцкого предложения о регулярном войске в действо не произошли, яко то по состоянию здешняго народа без крайней нужд учиница не может». Более