Читать книгу - "Право на творчество. Судьбы художниц Российской империи - Надежда Дёмкина"

линия, проведенная рукой, должна в каждой своей точке жить, и петь, и являть собой наиболее лаконичный и выразительный способ воплощения художественного образа, — пишет Остроумова уже на склоне лет. — И я задумала линию подчинить гравюре, ее технике и ее материалу. Графики как искусства в России в то время не существовало… Упрощение и стиль, вот о чем я думала больше всего»[43].

Анна Остроумова-Лебедева. «Аллея в Царском». 1905

Ксилография цветная. Государственный Русский музей

Виды Петербурга, запечатленные Остроумовой, выглядят такими классическими, словно существовали всегда. Кажется, они въелись в ДНК каждого петербуржца. Вот колонны биржи, а за ними зелень на стрелке Васильевского острова и, как укол в сердце, взметнувшийся в небо шпиль Петропавловки. Вот взгляд художницы сместился, и в центре гравюры ростральная колонна, а за ней — роскошный профиль Эрмитажа. Вот грифоны Банковского моста, Медный всадник, арка Новой Голландии или крупно взятый фасад Адмиралтейства — черные стволы деревьев и кудрявый снег, как праздничные новогодние гирлянды, украшающие зимний город. На воде качаются лодки, как и сто, и двести лет назад.

Анна Остроумова-Лебедева. «Ленинград. Летний сад зимой». 1925

Бумага, литография цветная. Государственный Русский музей

Анна Остроумова-Лебедева. «Крюков канал». 1910

Бумага, ксилография. Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина

Всё на своих местах: колонны, скульптуры, здания, мосты. Это вечный Петербург, надмирный, горний, поэтому практически пустой, разве что иногда видны вдали чьи-то силуэты — не люди даже, но знаки людей. При минимуме средств — максимум выразительности, вот рецепт работ Анны Остроумовой. Но таким — строгим, лаконичным, величественным — видели Санкт-Петербург не всегда. Таким увидела его она, эта девушка в пенсне, в смешной шляпке, девушка с несгибаемым характером, которая смогла доказать, что имеет право изображать его так и только так. И мы верим ей.

Анна Остроумова-Лебедева. «Перспектива Невы». 1910

Бумага, ксилография. Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина

В конце жизни Анна Остроумова-Лебедева достигла признания — стала народным художником РСФСР, действительным членом Академии художеств, провела персональную выставку в Русском музее. Но в родном городе память о ней никак не отмечена. Судьба ее сложилась гораздо более благополучно, чем у многих других художниц — тех, кто занимался более авангардным искусством, на которое был наложен негласный запрет, тех, кто был репрессирован из-за своего происхождения или круга общения и потом на весь советский период исчез из поля зрения искусствоведов. Она активно работала, преподавала, участвовала в выставках, издала воспоминания — возможно, отчасти благодаря мужу, чье изобретение оказалось полезным советской власти. И все-таки на мемориальной доске по их последнему с мужем адресу значится только имя выдающегося ученого Сергея Лебедева. В честь него названа и улица, на которой находится дом…

Немного найдется художников, которые в одиночку перевернули целый жанр в искусстве. Среди женщин таких еще меньше. Анна Остроумова-Лебедева — уникальный пример. После нее в России появилась деревянная гравюра как жанр графического искусства, а не просто средство тиражирования своих и чужих работ. Она разработала технику многоцветной деревянной гравюры, неизвестную до нее в России. Я надеюсь, что в Петербурге однажды откроют ее музей, в котором мы сможем наслаждаться элегантными линиями ее гравюр.

Литература

Бенуа А. Н. Мои воспоминания. — М., 1980.

Остроумова-Лебедева А. П. Автобиографические записки: В 3 т. — М.: Центрполиграф, 2003.

Остроумова-Лебедева — художник и коллекционер. Каталог выставки Русского музея. — СПб., 2016.

Пиотровский К. Б. Лебедев в Петербурге — Петрограде — Ленинграде. — Л., 1986.

Сестры по искусству:

Варвара (1860–1941) и Александра Шнейдер (1863–1941?)

Сестры Александра и Варвара Шнейдер. 1880-е

Фото из архива Ирины Гуськовой

Засыпая, Варвара подумала, что все это долгое лето она по секундам сохранит в своей памяти. До мельчайших подробностей. Как насекомое попадает в янтарную смолу и остается там навечно, со всеми своими тончайшими волосками и чешуйками, так и эти летние месяцы она уже сейчас может взять в руку и рассмотреть. И они останутся такими же яркими и солнечными, когда ей стукнет лет шестьдесят! Варя улыбнулась. Жаль, что Сашенька уже спит и она не может с ней посмеяться над этим. Двадцатилетней девушке эта цифра казалась сказочной, нереальной. Она закрыла глаза, и прохладная подушка унесла ее по волнам памяти вглубь сна.

Июньский день 1885 года. Подъезжая от реки Рановы через огромный парк по липовой аллее к Гремячке, усадьбе Семёновых, они с сестрой переглянулись. Выросшие вместе и рано потерявшие сначала мать, потом отца, а за ним и мачеху, сестры Шнейдер сблизились настолько, что иногда, казалось, могли общаться вовсе без слов. Старшая Варвара и шедшая по ее стопам Александра, познакомившись в Рисовальной школе Общества поощрения художеств с Ольгой Семёновой, вскоре подружились со всем огромным кланом Семёновых-Тян-Шанских. Петр Петрович, глава семейства, великий географ и путешественник, назвав их своими «высоконареченными племянницами», предложил провести лето в их усадьбе в Данковском уезде.

Скромный одноэтажный деревянный дом в 13 комнат с нарядными белыми ставнями, окруженный цветниками и огородами, был прост и удобен. Тут не было ничего великосветского или модного — только то, чем пользовались. Новый кирпичный флигель выстроили для коллекций и для работы. К тому же большая семья просто не помещалась в старом доме. Здесь все были заняты делом. Самый старший сын от первого брака, Дмитрий, был статистиком. Андрей занимался энтомологией. Вениамин — географией. Валерий пошел по юридической части. Измаил увлекался наблюдениями за погодой. Ольга рисовала и интересовалась этнографией. Самый младший, Ростислав, Слава, был очень музыкален, но слабое здоровье не позволяло ему полноценно развивать свои таланты. Глава семейства Петр Петрович с утра сидел за письменным столом, занимаясь либо статьями, либо обширной перепиской, которой у него, как у вице-президента Русского географического общества и общественного деятеля, было очень много. Девушек поселили в одной из комнат, и они, словно и впрямь были родственницами, влились в усадебную жизнь.

Утро — для работы. После завтрака Варвара и Саша вместе с Олей уходили в сад или дальше, в лес, писали пейзажи и букеты. Рисование акварелью только кажется легкой девичьей техникой. Для мастерства в акварели важны не только качество бумаги и красок, но и решительность, точность руки, владение материалом, чтобы добиться той самой кажущейся легкости, воздушности. Недаром потом про работы Александры Шнейдер будут говорить, что она рисует «портреты цветов»[44] — именно такое внимание