Читать книгу - "Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1 - Петр Александрович Дружинин"

марксизма-ленинизма, и, в первую голову, по сталинским трудам, входящим в собрание сочинений И. В. Сталина; доклады и лекции по вопросам международного положения СССР и по отдельным проблемам марксистско-ленинской теории; организация широкого обсуждения материалов философской дискуссии – вот некоторые из форм политической работы, которые мы должны применить в ближайшее время»[1723].

Естественно, что инструктора райкома Е. В. Александрова удовлетворила столь здравая оценка литературоведами партийного документа:

«Обсуждение письма ЦК ВКП(б) в вашей парторганизации прошло на высоком идейно-политическом уровне.

Нам нельзя забывать, что наша страна находится в капиталистическом окружении и к нам всегда будут пытаться засылать шпионов. Поэтому где бы мы ни работали, об этом надо помнить, что вражеская разведка может втянуть нас в то или иное дело. Надо проявлять бдительность, осторожность в личных общениях и передаче материалов»[1724].

Принятая единогласно резолюция начиналась следующими словами:

«Заслушав и обсудив закрытое письмо Центрального Комитета ВКП(б) по делу Роскина и Клюевой, партийное собрание Института Литературы считает его выдающимся партийным документом, связанным с вопросами идеологической работы. Решение ЦК ВКП(б) имеет прямое отношение и к работникам советской литературы и литературной науки»[1725].

Представитель Василеостровского райкома ВКП(б) не зря завел речь о шпионах, поскольку главным следствием «дела КР» стало подписание 9 июня 1947 г. указа Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности за разглашение государственной тайны и утрату документов, содержащих государственную тайну», опубликованного 16 июня в «Ведомостях Верховного Совета СССР». Месяц спустя «Ленинградская правда» посвятила разбору этого указа статью «Свято хранить государственную тайну»:

«Бдительно охранять завоеванный мир и созидательный труд советского народа – одна из боевых и важнейших наших задач. ‹…› Нужно помнить, что с окончанием войны подрывная деятельность иностранных разведок ни в какой мере не ослабляется. Известно, что даже буржуазные государства, являющиеся однотипными по своему характеру, постоянно засылают друг к другу шпионов, диверсантов, террористов и убийц. Еще более активно действуют капиталистические разведки против советской страны, всячески пытаясь подорвать ее военную и экономическую мощь.

Вот почему в современных условиях требуется максимальное повышение революционной бдительности. Исключительно важное значение для обеспечения безопасности нашей страны имеет строжайшее соблюдение каждым советским человеком государственной тайны»[1726].

Постепенно эти настроения распространились повсеместно, и в конце 1947 г. уже министр высшего образования СССР С. В. Кафтанов отмечал:

«Среди некоторой части научных работников высших учебных заведений еще не изжито низкопоклонство перед иностранными учеными, имеет место игнорирование приоритета русских ученых. Еще не изжито у отдельных работников высшей школы стремление опубликовывать свои работы за границей, чем наносится ущерб интересам советской науки»[1727].

Именно по этой причине, как упоминает в своих записках О. М. Фрейденберг, сильно затруднился доступ к иностранным печатным изданиям:

«Иоанн Грозный – наш политический идеал. Петр Великий попал в крамольники, поскольку прорубил окно в Европу. Оживлен полицейский панславизм. Да что! Это держат в секрете, но этой зимой (1947/48 гг. – П. Д.) появилось тайное распоряжение не выдавать работникам науки никакой заграничной научной литературы, даже старой. Были составлены тайные списки, кому выдавать можно (например, западникам, классикам), но фамилии попавших тщательно “проверялись”. Затем нас секретно “инструктировали”, что иностранной литературой нужно пользоваться только отрицательно: разоблачать, полемизировать и т. д.»[1728]

26 сентября собрание по закрытому письму ЦК было проведено в Доме писателя имени Маяковского. В этот день на собрании парторганизации ЛО ССП присутствовало 63 писателя-коммуниста и 9 кандидатов, а также заведующий отделом печати горкома ВКП(б) В. П. Друзин и представитель райкома. Партсобрание продолжалось почти четыре часа:

«После зачтения текста закрытого письма тов. Ершов дополняет это письмо, рассказывая о низкопоклонстве ученых Клюевой и Роскина, приводит факты, свидетельствующие о том, что Клюева и Роскин отдали в Америку рукопись своей книги о своих 15-летних изысканиях в области борьбы с заболеванием – раком, одной из тяжелейших и губительнейших болезней. Этот их позорный поступок дал в руки американских монополистов ценнейшее советское изобретение, лишив тем самым Советский Союз приоритета. Тов. Ершов призывает писателей-коммунистов обсудить письмо ЦК ВКП(б) и вскрыть в своих выступлениях факты низкопоклонства еще имеющиеся среди писателей»[1729].

«Друзин (зав. сектором печати Горкома ВКП (б)) говорит о тяжком преступлении ученых Клюевой и Роскина, которые унизили достоинство советских людей и продали свою честь за мелкие подачки американских разведчиков; прельстившись комплиментами и похвалами Клюева и Роскин не постеснялись послать в Америку рукопись своей книги для издания. Советское изобретение уплыло за границу, стало достоянием американских капиталистов, которые теперь извлекут все выгоды из него и запатентуют как изобретение американское»[1730].

Выступления писателей-коммунистов (Л. Т. Браусевича, В. К. Кетлинской, А. Г. Розена, Д. А. Щеглова и др.) были громкими, но без переходов на личности; из выступавших лишь Е. И. Катерли упомянула одного из литературоведов, отметив, что «Эйхенбаум принизил значение Толстого»[1731].

Но когда И. Г. Колтунов прочитал проект заготовленной заранее резолюции, раздались предложения почтить в ней поименно некоторых историков литературы. Уточнения были внесены в проект резолюции единогласно. Но пока фамилии были упомянуты лишь в преамбуле, а не в резолютивной части:

«Заслушав и обсудив закрытое письмо ЦК ВКП(б) по делу профессоров Клюевой и Роскина собрание парторганизации Лен[инградского] отделения Союза советских писателей осуждает антигосударственный и антипатриотический поступок профессоров Клюевой и Роскина и одобряет решение суда чести при Министерстве здравоохранения.

Партийное собрание отмечает огромное политическое значение этого письма в деле борьбы против низкопоклонства перед растленной буржуазной культурой, имеющего место среди отсталой части интеллигенции в деле дальнейшего укрепления советского патриотизма. Исключительно велико значение этого письма и для советской литературы, в частности, – для ее ленинградского отряда. Оно мобилизует писателей-коммунистов на борьбу за окончательное преодоление в литературе безыдейности, беспринципности, аполитичности.

Еще в докладе о журналах “Звезда” и “Ленинград” товарищ А. А. Жданов призывал ленинградских литераторов к тому, чтобы вытравить низкопоклонство перед мещанско-буржуазной литературой запада в ленинградских журналах. Письмо ЦК ВКП(б) по делу профессоров Клюевой и Роскина вновь подчеркивает огромные задачи, стоящие перед работниками идеологического фронта, указывает на ответственность каждого советского интеллигента, советского литератора, перед своим народом, государством, партией.

Отмеченные печатью за последнее время проявления низкопоклонства перед западом в работах ленинградских литературоведов Б. М. Эйхенбаума, М. П. Алексеева, М. К. Азадовского, Проппа, Шишмарева, некоторые произведения писателей Ягдфельда[1732], Гора[1733], Острова[1734] свидетельствуют о том, что предстоит еще упорная борьба за ликвидацию всяких извращений в этой области, а также в деле повышения идейного уровня всех других