Читать книгу - "Литература как жизнь. Том II - Дмитрий Михайлович Урнов"
Аннотация к книге "Литература как жизнь. Том II - Дмитрий Михайлович Урнов", которую можно читать онлайн бесплатно без регистрации
Дмитрий Михайлович Урнов (род. в 1936 г., Москва), литератор, выпускник Московского Университета, доктор филологических наук, профессор.«До чего же летуча атмосфера того или иного времени и как трудно удержать в памяти характер эпохи, восстанавливая, а не придумывая пережитое» – таков мотив двухтомных воспоминаний протяжённостью с конца 1930-х до 2020-х годов нашего времени. Автор, биограф писателей и хроникер своего увлечения конным спортом, известен книгой о Даниеле Дефо в серии ЖЗЛ, повестью о Томасе Пейне в серии «Пламенные революционеры» и такими популярными очерковыми книгами, как «По словам лошади» и на «На благо лошадей».Второй том – галерея портретов выдающихся личностей, отечественных и зарубежных писателей, актеров, ученых, с которыми автора свела судьба.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На этот раз, завершая разговор о «Докторе Живаго», я хотел бы сказать еще раз: конечно, очень жаль, что Борис Пастернак не свел своего героя с идейным противником по-настоящему сильным. Умный большевик, который встречается ему в Сибири, все-таки щадит Живаго, словно угадывая его пожелание, чтобы к нему проявляли жалость. А ведь Живаго можно было бы припереть к стенке и загнать в угол. Ведь не трудно увидеть и показать, что о больших идеях и больших событиях говорит он начитанными наборами чужих слов, многие из которых относятся к тому, что его сверстник Андрей Белый, на тех же словесах выращенный, и назвал безмыслицей. Разумеется, чтобы порисоваться перед Антониной Александровной или Ларисой Федоровной и произвести на них неотразимое впечатление, этого, может быть, предостаточно, но разве это уровень эпохи? Юрий Живаго внутренне соглашается с тем, что он – укор новому миру, «насмешка над этим миром», ему и в голову не приходит, что, не приемля революции, он на самом деле должен быть признателен ей: только решительное потрясение, выбитость из своей колеи придали его чувствам и переживаниям некоторые краски. А то остался бы Юрочка благополучным «пупсом» до седых волос, стал бы второстепенным поэтом или (как «Юрочка» у Белого) посредственным переводчиком – не больше. Правда, и революционное потрясение не много исторгло из души Живаго: уж такой человек, такой тип, о котором в свое время было классически написано, и мы это читали, нам это знакомо: его раньше звали Николай Степаныч, профессор Серебряков, «русский денди», Клим Самгин, словом, пустая душа.
1988/1991
История одной рецензии
Памяти друзей-противников, рыцарей литературной борьбы
С Майей Михайловной Кореневой (1936–2016), зам-главного редактора шеститомной «Истории литературы США» (1997–2013), мы договорились, что я напишу рецензию на заключительный том фундаментального труда. Объем рецензии не более десяти страниц, срок – три недели, но удалось уложиться чуть раньше, и началась наша электронная переписка. Получил я от М. М. био-библиографические уточнения и сразу их учел, но возникли между нами и разногласия, начиная прямо с заглавия рецензии: «Шестой том самаринской школы». К этой школе себя Майя Михайловна не причисляла, сомневалась и в причастности своих соратников, авторов шеститомника.
Мы с Майей Михайловной были друг для друга «Майя» и «Дима», учились в одной и той же группе на романо-германском отделении филологического факультета МГУ, по окончании Университета оба оказались в Институте мировой литературы, Майя аспиранткой, а я – референтом. И в МГУ и в ИМЛИ нами руководил профессор Самарин. Фамилия эта и послужила камнем преткновения, последовали и возражения по тексту, каких я принять не мог: или так, или – никак. Майя приняла мое «еже писах – писах» и передала рецензию редколлегии издания, для которого рецензия была предназначена. Какого именно издания, я не знал да и не спрашивал в меру нашего взаимного с Майей доверия, если бы требовалось, то мне, уж наверное, было бы сообщено. В то время Майя вела мучительную борьбу со смертельной болезнью, обрушивались на неё и новые немощи, прямо перед заседанием редколлегии она попала в больницу и, хотя была не согласна с моей рецензией, собиралась, но не смогла высказаться в мою защиту. Пришло от неё извещение: «Дима, к великому сожалению, вынуждена тебя огорчить… твою [рецензию] отклонили, так как, по их мнению, там мало анализа конкретного материала, всё строится на импрессиях». Зная, насколько строга Майя лингвистически, я удивился в её послании несуществующему слову «импрессии», хотел бы, однако не решался увидеть в словесном уродце неологизм намеренный – ради иронии в адрес некоего неведомого коллегиального судилища. Как бы там ни было, Майя предвидела подобный исход, заранее сообщив в одном из своих электронных посланий, что авторский коллектив свое «неудовольствие» уже выражает. Что ж делать, нет – так нет, не первый отказ получаю. Судьба многотомного издания, в которое Майя как координатор и автор вложила последние десятилетия своей скоро уходившей жизни, тревожила её, и, уже не имея сил сидеть за компьютером, она через общих друзей передала, не захочу ли я теперь написать рецензию на весь шеститомник. Просьба вогнала меня в ступор. Что ответить?! Пообещать, зная, что получишь тот же самый аховый результат?
Как у всякого, кто пытался писать и печататься в советское время, у меня накопилось достаточно опыта отказов, успел этот опыт пополниться и отказами времени постсоветского, но если в советское время главными источниками отказов были государственная цензура и литературная групповщина, то в постсоветское время цензура исчезла, зато групповщина только ожесточилась. Кроме того, усилилась цензура личная, для советских времен не характерная. Рукописи «заворачивают» потому, что написанное тобой не приемлют имеющие власть редакторскую, а за ними власть тех, кто изданию покровительствует. Если с тобой не согласны, то и слушать тебя не станут, по законам рыночной экономики: кто покровительствует, тот и заказывает мнения. Это – универсально, но у нас раньше, при командной системе, можно было искать суда, пойдя наверх, в СП и повыше, а теперь куда деваться? Мир печати сцеплен личными связями, негласный сговор взаимно заинтересованных, литературный картель, организованная культура, если использовать
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим впечатлением! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Оставить комментарий
-
Гость Елена12 июнь 19:12 Потрясающий роман , очень интересно. Обожаю Анну Джейн спасибо 💗 Поклонник - Анна Джейн
-
Гость24 май 20:12 Супер! Читайте, не пожалеете Правила нежных предательств - Инга Максимовская
-
Гость Наталья21 май 03:36 Талантливо и интересно написано. И сюжет не банальный, и слог отличный. А самое главное -любовная линия без слащавости и тошнотного романтизма. Вторая попытка леди Тейл 2 - Мстислава Черная
-
Гость Владимир23 март 20:08 Динамичный и захватывающий военный роман, который мастерски сочетает драматизм событий и напряжённые боевые сцены, погружая в атмосферу героизма и мужества. Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев