Читать книгу - "Лента Мёбиуса, или Ничего кроме правды. Устный дневник женщины без претензий - Светлана Васильевна Петрова"

Одно время интерес к литературе подогревали метафоричность, притчевость, информация между строк, но эзопова эпоха закончилась, сатира уступила место антиутопии, пришло время свободных песен, которые вдруг оказались пресными. Критики вещают, что литературный пейзаж меняется только с появлением «абсолютно неожиданного текста». Очень хочется хрюкнуть: уважаемые знатоки, вы слишком обременены привычками профессии, поэтому в поте лица ищете нетрадиционного. На такой волне появились Модильяни, Губайдуллина, Пригов… А кто остался? Леонардо, Моцарт, Пушкин…

По неведению не касаюсь новейшей зарубежной литературы, пришлось бы перелопатить кучу макулатуры, чтобы найти жемчужное зерно. Я читаю только хорошие книги хороших писателей с хорошим слогом. К переводам отношусь осторожно. Стараясь в спешке заработать на новых именах, переводят их вкривь и вкось. У модного нынче француза Гильома Мюссо, изданного на 34 языках общим тиражом в 11 миллионов экземпляров, читаю: «… искал вдохновение на осуществление…». Как понять, кто бездарен – автор или переводчик? А ларчик открывался просто: в обёртку сентиментального романа завёрнут заковыристый детектив. Тут уж не до слога.

Новаторство устаревает быстрее всего. Впереди – абстрактная живопись, пресыщение которой уже смешно отрицать. За нею появилась какофоническая музыка, больше похожая на сильный шум в ушах расстроенного организма, её воспринимает лишь музыкальная элита, поэтому и отомрёт она позже. Очередь за беспредметной литературой. Собственно, Хлебников и иже с ним уже были, но это отдельные поэтические голоса, которые погоды не сделали. Чтобы появилось направление, нужна проза. Не пройдя круга радикальных идеи, нельзя подняться на следующую ступень, состоящую из свежеобожженных кирпичиков, но вряд ли такая проза найдёт массового читателя. В конце концов, время постмодерна, как когда-то модерна, закончится, и искусство вернётся в вечное – в реализм.

Маркетинговый подход к литературе как товару, когда издательский план формирует коммерческий директор, а не грамотный литератор, стал катастрофой не только для книжного дела, но и для культуры вообще. Если товар приносит прибыль меньше 300 процентов, его место на помойке. Так вымывается новая серьёзная литература. Крупный бизнес от книг отвернулся: издавать накладно, продавать получается плохо – покупатель беден и предпочитает чтению дорогой бумажной продукции бесплатные сериалы по телевизору. Молодёжь, если и читает художественные тексты, то урывками, без наслаждения, по планшету или в Интернете. Но держать в руках гаджет вместо книги, всё равно, что любить женщину по скайпу, а не в постели.

Электроника нанесла книгам удар несовместимый с жизнью. Пока она не проникла во всё и вся, литература всерьёз скрепляла нации. Идеи замечательных мастеров слова и исследователей жизни, становились известны читающему большинству, влияли на общественные и даже государственные события. Избитый постулат, что искусство ничему не учит, на самом деле лживо и поддерживается писательским высокомерием. Учит, учит, потому что отражает опыт такой широты, который человек не в состоянии приобрести за одну жизнь. Хорошие книги образовывают, возбуждают нравственность, заставляют шевелить мозгами, приучают отличать предательство от ошибки и добро от зла. Они показывают, отчего мир таков, как есть, и на что способен человек в любви и ненависти. Писательские идеи всегда служили обществу подпорками. Увы, эпоха книжной культуры закончилась. Но свято место пусто не бывает.

Простота электронного издательского процесса привела к массовому сочинительству. Сегодня книги теснит интернет-литература, расплодились сайты-библиотеки, где графоманы, могут вывешивать свои «произведения». Кто их читает? Такие же графоманы? Но им важно отметиться. Молодёжь, совращённая иллюзией общения, сутками торчит в социальных интернет-сетях, обмениваясь скудными мыслями и коверкая родной язык.

Содружество поставщиков информации способно лишь к производству, потребители – к её заглатыванию, но не к сотворчеству. Человечество морально деградирует, а инструменты и технологии, с которыми оно вонзается в природу, быстро совершенствуются, что в конце концов приведёт к смерти не только литературы, но и цивилизации.

Пока будущее обитает в будущем, мы живём настоящим, в нём количество издаваемой макулатуры увеличивается, а число книжных магазинов сокращается, что превращает их в склады, где без поводыря не разобраться. Сегодня библиография, которую когда-то уважительно величали «компасом в книжном море», забытая роскошь. Плаваем сами, кто как умеет.

* * *

Хотя мозг женщин объективно меньше мозга мужчин и сильнее поражён хроническими эмоциями, начало третьего тысячелетия знаменуется победой писательниц над писателями. Шестую Нобелевку в истории нашей литературы недавно вручили гражданке Белоруссии Алексиевич, которая пишет по-русски. Выбор, конечно, странный, но когда он был другим? На Евроньюс сболтнули: за то, что осудила российскую политику против Украины. Ну, конечно! Тогда бы очередь за премией выстроилась до экватора. Писать надо уметь, а не завидовать.

Попутно замечаю себе, что в последнее десятилетие дамы с блеском вонзились в режиссуру, а также массово клепают сценарии. Депардье выразился на этот счёт очень образно: Уверен, что женская режиссура интереснее мужской, потому что иногда у женщин, что называется, крепче яйца.

Сочиняют дамы разнообразнее, смелее, но легковеснее, возможно, поэтому нравятся широкой публике и даже молодёжи. Глубокого проникновения в суть бытия, они не достигают, но средний писательский класс выше мужского. Ловкие борзописцы, вроде шепелявого молодого человека с фамилией из двух с половиной букв, даже косят под женщин. Моя приятельница назвала его вариантом дешёвого Мопассана XXI века. Вот уж польстила! Чего только стоят названия его карманных романчиков: «Обещание нежности», «Амальгама счастья», «Ловушка для влюблённых», «Мужчина в окне напротив», «Капкан супружеской свободы»… О-о-о! Держите меня трое! Он что, трасвестит?! Вряд ли. Просто ушлый парниша приспособился к испорченному вкусу домохозяек и безграмотной девчачьей поросли, поэтому и выпускается большими тиражами, принося издательствам ощутимую прибыль. Такой макулатурой завалены магазинные полки и уличные развалы. Пробуждать в людях сострадание и патриотизм, давать образцы прекрасного – не её поле.

С лёгкой руки несравненной, до сих пор непобедимой Агаты в первых рядах армии писательниц – детективщицы, которые плодятся с быстротой дрозофил, но судить о них не берусь по незнанию предмета – не мой жанр, однако искренне восхищаюсь, как им удаётся находить сюжеты, на которых, собственно, и держится весь интерес? Ведь не все же юристы. Мне хватило единственной страницы из романа самой многотиражной и успешной, чтобы понять: больше в меня не влезет, и удивиться, кто же это читает? По телевидению рассказывали историю её замужества, болезни и творчества – вообще-то я такие передачи не смотрю, но случайно включила и, несмотря на то, что глазки успешного автора хочется растащить поближе к вискам, мне понравилось, как она смеётся, её отношение к жизни. Забавная до прелести, хотя, возможно, это не более чем удачная маска. Писатели часто хорошие