Читать книгу - "Эпизоды - Герасим Аникин"

Меня, например, невероятно угнетало, когда при закрытии нарядов и при подписании их бригадиром звучало: «Маловато. У нас же семьи, дети». Поэтому, в конце концов, я отбросил сомнения и выбрал авантюрный путь приписок в нарядах. В периоды минимума хорошо оплачиваемой работы я придумывал, а попросту говоря, «высасывал из пальца» и вписывал в наряды то, что можно было бы выполнить, но не делалось, а проверить это – сложно. К чему это вело? Естественно в планово-финансовом отделе электромонтажного управления замечали приписки (они же ведь знали, что работы-то нет, и ждали финансовых нарушений). И с меня, за время моей работы, два раза по приказу за приписки в нарядах вычитали 20 % от зарплаты. Но ведь все же знали, что я не по собственной воле оказался в таком положении. Да и не только я так делал. Поэтому через пару месяцев мне начисляли премию «за хорошее выполнение производственного задания» в том же размере, что и вычитали с меня. Таким вот образом в действительной жизни велась «непримиримая борьба с приписками». Да и в целом, ни в каких чёрных списках в управлении я не числился. Более того, по результатам работы на строительстве смолодоломитной фабрики, выпускающей огнеупорный кирпич для кислородных конверторов, выплавляющих сталь, меня утвердили участником ВДНХ за применение прогрессивных методов электромонтажа. Свой портрет видел в павильоне «Строительство», когда проезжал через Москву в Иваново для посещения родственников. Но самым важным в моём решении финансовых проблем с рабочими было то, что никто из них никогда не просил наряды заранее, будучи всегда уверенным, что я не обижу при оплате. Всегда, не противясь, шли выполнять даже самую непрестижную и неквалифицированную, но очень нужную в данный момент работу. И я «держал марку», причём особенно с одной бригадой, которая всегда оставалась со мной, когда некоторые бригады из-за отсутствия фронта работ временно переводились от меня на другие объекты. Бригадиром был Николай Михайлович Самодуров – спокойный, всё знающий и понимающий специалист высочайшего класса, собравший в бригаду молодых ребят и настраивающий их на добросовестное и качественное выполнение работы. И они, как будто его собственные дети, всегда слушали его и отлично делали её независимо от того, сложная она или совсем пустяковая. При этом совершенно не требовался унижающий специалиста контроль и последующие за ним замечания.

* * *

В целом Липецкий этап моей жизни был судьбообразующим, обогатившим меня бесценным жизненным опытом, научившим в дальнейшем не пасовать перед трудностями и всегда искать и находить выход из сложившейся ситуации. Мне до сих пор вспоминаются не только сам специфичный процесс строительства и построенные объекты, которые, наверно, до сих пор работают и в которые я в своё время вложил свои способности, но и, конечно же, люди с их разносторонними особенностями и возможностями. Однако финансовые, и некоторые другие проблемы, присущие строительной отрасли, морально тяготили меня. Ну, нельзя же всю жизнь строить на неестественных для здравого человека поступках. Кроме того, можно и доиграться. Поэтому я стал искать другое место работы, и, кажется, нашёл в Липецком техникуме, готовящем специалистов для металлургической промышленности. Руководство техникума с удовольствием согласилось принять на работу молодого инженера в качестве преподавателя. Но в это время произошло событие, повернувшее направление моих мыслей и надежд в другую сторону.

В прежние времена студентов для получения практического опыта посылали на передовые предприятия страны. Сам я, будучи студентом, побывал на Криворожском металлургическом комбинате и на Ярославском электромоторном заводе. Другие студенты ездили в Электросталь, в Нижний Тагил, в Череповец, в Правдинск, в Кондопогу и в ряд других городов, в которых были мощные современные производства с передовыми технологиями. Естественно, крупнейший в Европе Липецкий металлургический завод был в этом списке. И вот, как-то раз я случайно, а, может, и нет, встречаю на заводе доцента нашего института Михаила Фёдоровича Захарова, который преподавал нам на пятом курсе и который привёз на практику студентов. И он после краткой беседы со мной сказал: «А знаешь, Толя, мы помним тебя. Давай-ка к нам преподавателем». Не знаю, рекомендовал ему кто-то сделать мне это предложение, или сказал он так по своей инициативе, но я ответил, что подумаю. И действительно было что обдумать, ведь в Липецке была своя квартира, достаточно интересная работа с приличной оплатой, большие перспективы карьерного роста, поскольку высшее образование было не у всего руководящего состава управления. Например, направленный вместе со мной в Липецк Арон Львович стал впоследствии начальником электромонтажного управления «Юговосток электромонтаж» и орденоносцем за участие во введение в строй важнейших для страны производственных предприятий. Однако над душой висела неразрешимая для меня моральная проблема соблюдения баланса между фондом зарплаты, за которым строго следило управление, и необходимостью обеспечения рабочих стабильной достойной оплатой их труда. Это и решило исход направления моей последующей жизни. Поэтому, когда Михаил Фёдорович привёз студентов в следующий раз и предложил мне, очевидно после соответствующего обсуждения этого вопроса в Иванове, уже перейти не на работу преподавателем, а поступать в аспирантуру на кафедре, я согласился, хотя аспирантская стипендия, как я узнал позже, была почти в два раза меньше получаемой мной зарплаты. Послал заявление для поступления, получил вызов на экзамены и был уволен из электромонтажного управления «в связи с поступлением в аспирантуру» на полгода раньше положенного трёхлетнего срока обязательной отработки после окончания института. Удачно при этом получилось то, что мне удалось обменять квартиру в Липецке на аналогичную в Иванове.

В первый же день приезда я постарался встретиться с моим Ангелом – хранителем Андреем Викторовичем Шкитовым. Оказалось, что он уже декан Электромеханического факультета. Естественно, оба обрадовались встрече, обменивались новой информацией о делах, оценивали мой выбор в пользу работы в институте. В конце разговора я, уверенный в том, что работать над научными проблемами лучше всего под руководством близкого мне по духу человека, спросил о том, намерен ли он взять меня к себе аспирантом. И получил неожиданный ответ: «Знаешь, Толя, диссертацию-то ты сделаешь, а вот организовать тебе её защиту как твой руководитель, я не смогу. Поступай-ка ты аспирантом к Анатолию Михайловичу Быстрову». Ответ меня сначала немного озадачил и даже, в какой-то степени огорчил. Ведь с Андреем Викторовичем мы так интересно и полезно контактировали во время моего студенчества. Но истинное значение его ответа я понял только через несколько лет, когда завершил диссертацию и защищал её. И я по сей день вспоминаю с благодарностью этого невероятно порядочного и доброжелательного человека.

Анатолий Михайлович Быстров был доктором технических наук, профессором, заведующим кафедрой «Электропривод и автоматизация