Читать книгу - "Дочь друга - Мария Зайцева"

выл на полканские погоны…

А сейчас, вот, все хорошо…

Серый мне тогда помог.

А я…

Скот я, да.

Но тут ничего не поменять, к сожалению.

Глава 2

Вопрос решается быстро.

Все же, хорошо иметь такие знакомства.

Ее держат не в камере, как положено было бы задержанную, а в кабинете, вполне чистом, с диваном и графином с водой.

Это Митягин после моего звонка подсуетился, не стал девочку кошмарить.

Обстановку я окидываю буквально одним взглядом, и тут же сосредотачиваюсь на самом важном объекте в комнате.

Смотрю и в глубине души соглашаюсь с Митягиным. Реально девочка-ромашка.

Миленькая, маленькая, хрупкая такая шатеночка с голубыми наивными глазами и пухлыми губками.

Волосы забраны в аккуратный хвостик, сидит, чинно сложив ладошки на коленках. Голых. Кругленьких. Белых-белых…

Моргаю, отлипая от них взглядоми матерясь про себя.

Лиза встает, когда мы с Митягиным появляемся на пороге кабинета, нервно одергивает джинсовую юбочку. Миленькую такую, девчоночью. И футболочка у нее с веселым принтом, желтая. И кеды. Розовые. И мать вашу, я – изврат.

За моей спиной что-то вещает Митягин, а я взгляд не могу оторвать от ее фигурки. Смотрю все, смотрю, смотрю, смотрю…

Какая это стадия сумасшествия, интересно? И лечится ли оно?

Что-то не факт…

Встречаюсь взглядом с ее, и словно душем холодным окатывает. Жесткие у нее глаза. Не наивняшки.

Не невинной крошки.

Впрочем, не невинная крошка она моими стараниями, так что винить тут некого. Сам потрудился, придурок. Пожинай теперь.

Лиза поднимает изящно изогнутую бровь, усмехается едва заметно.

– Вы, Елизавета Викторовна, должны понимать, что вы – не просто девушка, а оружие… Вам тренер должен был объяснить… – бубнит за моей спиной Митягин, а мы не слышим.

Ни я, ни она.

Смотрим друг на друга. Взглядами сражаемся.

И я бы не сказал, что выигрываю.

У нее тяжелый взгляд, у Лизы Серовой. И есть, в кого.

А я… Я – сам дурак.

Но оторваться от нее не могу. Не в моей это власти с некоторых пор. И она чувствует, маленькая засранка, она понимает, что силу надо мной имеет, что с ума сводит. Понимает и вовсю пользуется.

И я… Я тоже пользуюсь.

– Я могу быть свободна? – прерывает разогнавшегося Митягина Лиза. Таким, истинно королевским тоном. Маленькая дрянь. И взгляд еще на него переводит, полный превосходства.

Митягин булькает и затыкается.

– Д-да… – сипит он, – но в следующий раз…

– Хорошо, – покладисто кивает Лиза и улыбается, – в следующий раз, когда меня захотят изнасиловать среди белого дня у памятника Ленину, я позволю им это сделать, чтоб ни в коем случае не превысить пределов необходимой самообороны…

– Елизавета Викторовна, вы перегибаете сейчас…

– Нет, товарищ подполковник, – улыбается она очаровательно-няшно, – это меня чуть не перегнули через колено… И, если бы я не владела, как вы говорите, «оружием, которое всегда со мной», то сейчас вы бы расследовали совсем другое дело. И я выглядела бы совсем по-другому. Вы бы лучше за всякими уродами следили, которые считают, что девушка в юбке всегда что-то кому-то должна. Может, и преступлений было бы меньше.

Выдав это все, она берет сумочку и делает шаг по направлению к двери.

Митягин молча сторонится, пропуская ее.

– Пропуск, подождите! – спохватывается он, протягивает пропуск Лизе, та царственным жестом берет его и кивком благодарит.

После разворачивается и идет в по коридору.

Мы с Митягиным молча смотрим ей вслед.

– Говорю же, резкая девочка… – бормочет Митягин, – а кто у нее родители?

– Тебе это не надо, – обрубаю я его, – а вот данные потерпевших… Скинь мне, хорошо?

Митягин переводит взгляд на меня, и в глазах его все больше понимания:

– Вот как? Везучий ты подонок… Она же тебе в дочери годится.

– Ей двадцать, – отрезаю я.

– Ну, а тебе сорокет корячится.

– Не твое дело, Митяй, – мне не хочется говорить на эту тему. Я вообще не готов обсуждать это. Ни с кем. Даже с собой.

– Это понятно, Лазарь, – вздыхает Митягин. И добавляет с грустью в голосе, – вперся ты, брат…

– Херни не пори.

– Да я-то что? Я сейчас пойду и нажрусь все же… А вот ты… За ней побежишь… А за бабами бегать – последнее дело, Лазарь…

– Вот только твои советы мне нужны, – рычу я уже с досадой. Потому что прав Митяй. Побегу. Догонять. Дурак. – Данные на потерпевших не забудь мне скинуть.

– Хорошо, – кивает Митягин, – но, Лазарь… Если что-то… То не в моем районе, понятно?

– Не учи.

– Ну бывай… Забегай, если что…

Он еще что-то говорит мне вслед, но я уже не слышу.

Потому что иду.

Верней, не иду, а бегу.

Догонять.

И это – полный и окончательный трындец, который только и может случиться в жизни любого нормального мужика.

Догонять.

Хотеть женщину, на которую тебе, по-хорошему, да и по-плохому тоже, даже смотреть не стоило никогда.

За всю свою жизнь я насмотрелся вдоволь таких жестких трешовых ситуаций, что думал, что прививку получил от подобного.

А! Еще над бесом в ребро ржал.

У нормального мужика никакого беса в ребро быть не может. Он головой думает, нормальный мужик, а не…

Мне кажется, в то время, когда я такие вещи самоуверенно думал и даже проговаривал на многочисленных пьянках с друзьями, кто-то наверху тщательно записывал каждое мое слово.

Чтоб потом предъявить счет за слова.

И наказать за каждое из них.

За самоуверенность мою дурную.

Любовью наказать.

Глава 3

Лизу догоняю уже на крыльце отделения. Стоит, смотрит в небо, щурится.