Читать книгу - "Энцо Феррари. Победивший скорость - Ричард Уильямс"

стремилась преподнести ее ему в подарок — конечно же, из соображений собственного престижа. Подумать только: синьор Феррари ездит на Renault! Неплохая реклама, ничего не скажешь. Феррари, однако, от подарка отказался. Он сказал: «Я хочу купить эту машину, а не получить ее в подарок» — и тут же добавил: «Впрочем, я согласен на скидку. Процентов эдак в пятьдесят. Тогда я ее точно куплю». Такого рода сделку он и сам однажды предложил Джону Сертису, который приехал в Маранелло на обожаемой им BMW. Тогда Феррари сказал: «Beh, macchina ledesco. — Не то. Вы должны ездить на Ferrari». Разговор завершился тем, что Инженьере предложил Сертису за Ferrari 330 GT скидку в 15 процентов. Он, однако, лично проследил за тем, чтобы оставшиеся деньги были выплачены из гонорара гонщика полностью.

Оказавшись на фабрике в Маранелло, Инженьере первым делом здоровался с рабочими. Это были все больше люди местные — из Сассуоло, Фьорано, Виньо-лы, Кастельнуово, Формиджини — соседних городков и местечек, расположенных у подножия Апеннин. Они работали здесь всюду — ив литейном цеху, и в моторном отделении, и в лакокрасочных мастерских, и даже в святая святых фирмы — в Gestione sportiva, — то есть в отделении, где собирали гоночные автомобили. Пройдя через ворота на территорию фабрики и поприветствовав своих сотрудников, Инженьере направлялся к себе в офис — первое слева от ворот приземистое здание, выкрашенное охрой. Там он здоровался со своими секретарями и, усевшись за стол, просматривал бумаги, подписывал деловые документы и письма и — всегда фиолетовыми чернилами — сам писал и составлял необходимые деловые письма и документы. Инженьере занимался бумагами до часа дня, максимум, до четверти второго. После этого он выходил из ворот фабрики и переходил через Виа Джардини. В прежние времена он обедал в отдельном кабинете ресторанчика «Каваллино», у владельца которого была ферма, откуда поступали все необходимые продукты. Но в начале семидесятых, когда была построена испытательная трасса во Фьорано, он стал ходить на другую старую ферму — рядом с трассой, — где ему были отведены отдельные апартаменты с кухней и поваром, который готовил только дя него и его ближайших приятелей. Он бывал там с Гоцци или со своим сыном Пьеро, а иногда с кем-нибудь из гонщиков компании, у которого в это время наступал перерыв в испытательных заездах. Иногда с Инженьере обедали и старые, признанные клиенты фирмы — к примеру, принц Бернгард Нидерландский, который находился в дружеских отношениях с синьором Феррари примерно с середины пятидесятых годов. Принц сам приезжал на фабрику, желая лично посидеть за рулем облюбованной им новейшей модели фирмы; в таких случаях он всегда ходил с Инженьере в старый ресторанчик при ферме, чтобы отведать «salsicce cotto» или «tortellini alia раппа».

После обеда Инженьере отдыхал в своей комнате при ферме до четырех часов, а затем возвращался в офис в Маранелло, где усаживался в кресло и включал телевизор. Обычно он смотрел телевизор до восьми часов вечера, после чего ехал домой.

Дома его встречала Лина — его любовница, которая родила ему Пьеро. О второй, неофициальной семье Инженьере знали почти все его друзья и близкие — за исключением, быть может, его матери и законной супруги. Пьеро, который после смерти старшего сына Инженьере, последовавшей в 1956 году, остался его единственным ребенком, воспитывался тем не менее под фамилией своей матери. Феррари не хотел афишировать того факта, что он является отцом внебрачного сына. Только когда в 1976 году умерла его жена Лаура, он предпринял необходимые шаги для того, чтобы Пьеро смог наконец официально носить его знаменитую фамилию. Забавно, но в этой области Италии фамилия Феррари была одной из самых распространенных. Как бы то ни было, Пьеро Ларди превратился в конце концов в Пьеро Феррари. Надо признать, что перемена фамилии совершенно не отразилась на мягком и покладистом характере молодого человека, унаследованном им целиком и полностью от матери. Чего у Пьеро не было — так это упрямства и сумасбродства, свойственного его отцу. О старом Феррари говорили так: «Если ему скажешь, что здесь надо ехать налево, он обязательно повернет направо».

По уик-эндам, когда люди в Италии отдыхали после трудовой недели, Инженьере старался придерживаться рабочего распорядка дня. И в субботу, и в воскресенье он по-прежнему ходил в парикмахерскую, потом заезжал на кладбище, а после этого ехал в Маранелло. Как обычно, его всюду возил Дино, у которого, как и у его босса, воскресных дней тоже практически не было. Многие люди еще помнят о том, что у предшественника Дино — Пеппино был только один свободный день в году— в воскресенье Пасхи, когда семья в ультимативной форме требовала его присутствия дома. Но Инженьере работал даже на Пасху. В этот день, к примеру, он проводил оперативное совещание с участием своих ближайших помощников. Как-то раз во время такого «пасхального» совещания у Феррари неожиданно случился приступ астмы, ему понадобилось лекарство, и он затребовал к себе Пеппино. На это ему сказали, что, если он помнит, Пеппино в день Пасхи не работает. «Когда он нужен, — в сердцах вскричал Феррари, — его никогда нет рядом!»

По субботам Феррари обычно приглашал на обед самых близких друзей. В частности, сына каменщика Серджио Скальетти, который выучился на инженера и чьи мастерские в Модене по производству алюминиевых деталей и штамповок из года в год поставляли корпуса для новых поколений спортивных и гоночных машин марки Ferrari. За столом часто присутствовал Карло Бенци, бухгалтер Инженьере, который начал с ним работать сразу после войны и знал все тайны его счетов в Швейцарском банке. Карло был одним из немногих людей, сумевших приспособиться к Инженьере, обладавшему феноменальной памятью, желанием все держать под личным контролем и едва ли не патологическим стремлением к абсолютной ясности и точности в ведении дел. Эти субботние обеды делили с Инженьере его телохранитель Вальдемаро Валентини, полицейский в прошлом, а также Гоцци и Дино. Все зги люди образовывали особый круг, известный под названием «amici del sabato» — иначе говоря, «субботние друзья». Однако, хотя Инженьере обращался к этим людям на «ты», они, разговаривая с ним, всегда придерживались более официального и уважительного «вы». В течение многих лет эти субботние обеды происходили в небольших ресторанчиках или тратториях, расположенных в городках и деревушках по соседству. Позже Феррари стал возить своих друзей во Фьорано, где его любимая повариха Пина угощала гостей разнообразнейшими вариациями ризотто. Феррари сидел за столом с «субботними друзьями» до четырех или пяти часов вечера, после чего обычно отправлялся домой.