Читать книгу - "SPAсибо партии. Отдых, путешествия и советская мечта - Дайан Коенкер"

основных аспекта советского опыта. Во-первых, это смещение акцента с производства на потребление, вызывавшее много критики: как режим и граждане решали проблему перехода к «хорошей жизни» и сотрудничали, чтобы обеспечить этот переход. Во-вторых, это особое соотношение целесообразности и удовольствия, которое учитывалось при разработке советской политики в сфере отдыха и ее практической реализации. И в-третьих, это фундаментальный парадокс советской идеи: как и почему авторитарное государство поощряло автономию и самодостаточность граждан посредством таких инструментов, как отпуск и туризм.

Работы, посвященные истории туризма и отпуска на Западе, касаются роли потребления в современном капиталистическом обществе; соответственно, мы исследуем становление потребительской культуры в Советском Союзе. Само по себе потребление – это и индивидуализация, и экономическая деятельность, ведущая к росту национальной экономики. Известное высказывание А. Смита гласит: «Потребление – единственный конец и единственная цель всякого производства» [Smith 1937: 625]. Уже в первые годы существования СССР представлялось, что истинный коммунизм принесет с собой изобильную, благополучную жизнь и это оправдывает временные жертвы и низкий уровень жизни – положение, наблюдавшееся в СССР до 1950-х годов. Теоретики потребления говорят о «потребительной стоимости» и «знаковой стоимости» товаров: они тесно взаимосвязаны и оказывают влияние на выбор потребителя [Douglas, Isher-wood 1979; Веблен 1984; De Vries 2008; Бодрийяр 2019]. Политика в области потребления, поначалу проводимая советскими властями, была нацелена в первую очередь на полезность: пропагандируя исключительно «полезное» потребление, они рассчитывали устранить «показное», что должно было привести к росту благосостояния советских граждан. Однако с самого начала существования СССР доступ к предметам потребления стал неотъемлемой частью системы стимулирования, призванной поощрять выбор, который шел на пользу одновременно и гражданам, и государству. Лучшие рабочие, а также известные люди приобретали недоступные для других товары и услуги; это касалось и досуга. Предметы потребления, включая досуговые поездки, использовались государством также для того, чтобы сформировать образцового советского человека, культурного потребителя и культурного гражданина.

К концу 1950-х годов, после смерти Сталина, когда потребление признали одной из главных целей экономического развития, экономика уже была диверсифицирована до такой степени, что советские потребители могли позволить себе роскошь выбора товаров и услуг. Как отмечает С. Рид, этот выбор отражал их представления о самих себе, позволял выделиться достойным образом, позиционируя себя в качестве современных активных граждан [Reid 2006: 227–268; Осокина 1998; Gronow 2003; Hessler 2004; Siegelbaum 1988; Hilton 2011]. Данная книга наглядно показывает, как превращение человека в туриста, осваивающего правила социалистического отпуска, стало одним из путей, ведущих к «хорошей жизни» в ее советском понимании.

Одновременно такой подход к советскому туризму, рассматриваемому на всем протяжении существования страны, демонстрирует, каким образом централизованная плановая экономика чинила препятствия устремлениям и повседневным практикам людей, а также формировала их. Механизмы социалистической экономики хотя и обеспечили невиданный ранее рост производства и повышение качества жизни, особенно в послевоенный период, все же не могли удовлетворить постоянно растущий спрос населения. Экономика дефицита влияла на потребление досуговых услуг так же, как и товаров. Неспособность режима удовлетворить нужды людей в сфере потребления привела к реформам 1980-х годов, известным как «перестройка», которые парадоксальным образом приблизили конец утопических ожиданий, связанных с социализмом и централизованным планированием.

То, что в нынешнем капиталистическом мире называется «туризмом» или «отпуском», в СССР существовало в виде двух различных явлений. «Отдых», как предполагалось, проводился в санатории на «курорте» или в доме отдыха на природе, предпочтительно рядом с водой. «Туризм» изначально подразумевал активный досуг, включая осмотр природных и рукотворных достопримечательностей при передвижении пешком, на велосипеде, байдарке или гребной лодке. С 1920-х по 1950-е годы нормой был отпуск, проведенный на курорте. До 1917 года состоятельные люди ездили на воды в Кисловодск или на море в Ялту, и одной из задач революции было обеспечение доступа трудящимся к этим благам. При создании новой системы ежегодного отпуска учитывался существующий опыт, и советским курортам пытались придать былую «аристократическую» ауру.

Однако советский туризм и отдых на советских курортах заметно отличались от того, что было прежде, своей высокой содержательностью. Отпуск должен был, в первую очередь, не приносить удовольствие, а позволить отдыхающим восстановить свои силы и здоровье, чтобы по возвращении еще энергичнее взяться за работу. Продуктивный, медицинский аспект отпуска, даже когда речь шла о туристах, оказался прочно укоренен в советской культуре путешествий; чаша весов обычно склонялась в сторону содержательности, а не удовольствия. Принятие солнечных ванн, например, было медицинской процедурой, которая осуществлялась под строгим наблюдением медицинского персонала. Участнику пешего тура требовалась медицинская справка, подтверждавшая, что он способен выдержать нагрузку. Качество отпуска, проведенного в доме отдыха, определялось количеством килограммов, набранных на здоровой диете. Предполагалось, что отпускники повышают свой культурный уровень, приобретают новые знания; в этом отношении они напоминали современных западных туристов, старающихся узнать побольше о местах, куда они направляются, и о культуре страны. «Недостаточно просто видеть, – указывает социолог Жан-Дидье Урбен. – Надо видеть как следует» [Urbain 1991: 65]. Только активное передвижение дает возможность туристу ощутить местные особенности и развить чувство прекрасного. Внутренний туризм, как при капитализме, так и при социализме, содействует воспитанию патриотизма, когда человек посещает природные достопримечательности (Большой каньон или горы Дагестана) или места, связанные с национальной исторической памятью (поля боев во Фландрии или партизанские тропы Крыма). Советские туристические базы и здравницы предлагали культурные программы, которым отдавалось предпочтение перед «бездумными» развлечениями. Здесь они следовали в общем русле развития современного туризма, нацеленного на самосовершенствование человека.

Стремление «нагрузить смыслом» досуговые поездки и отдых было важным элементом советской отпускной политики, которая характеризовалась поиском содержательности. Культивирование советских ценностей и норм, как считалось, привело бы к искоренению «вульгарных», «буржуазных» потребительских практик. Активисты туристического движения и руководство здравниц должны были разработать соответствующие нормы и правила поведения, а также следить за их исполнением. Далее будет рассказано, как одним из эпизодов в истории советского туризма стало затяжное противостояние между активистами, пропагандировавшими активные, нелегкие и содержательные путешествия, для которых не было «ни одного “потерянного”, бесцельно проведенного дня», и чиновниками, полагавшими, что спокойный отдых – лучшее средство для восстановления сил после года работы. Однако к концу 1960-х годов последние предоставили сделать выбор потребителям, вероятно, в уверенности, что новый советский человек уже полностью сформировался и будет самостоятельно применять принятые в советском обществе нормы.

Исследователи туризма подчеркивают роль досуговых поездок в сплочении нации как при демократическом, так и при авторитарном правлении. Даже в странах с либеральным, демократическим режимом туризм и отдых имеют важное значение для государственного строительства. М. Шаффер отмечает, что в период с 1880 по 1940-е годы власти США активно пропагандировали туризм как ключевой элемент