Читать книгу - "Сакральный эрос Третьего Завета - Мария Нагловская"

И, по словам Рене Тимми, если у неё появлялись хоть какие-то деньги — их происхождение было неизвестно[2], ибо своим ученикам она преподавала бесплатно, и она вкладывала эти деньги в издание журнала и книг. Он описывает её под вымышленным именем «Вера Де Петрушка», и его описание радикально отличается от популярных представлений о «сатанистах»:

«Каким-то образом атмосфера чистоты и целомудрия исходила от этой миниатюрной и тихой женщины, скромно сидевшей, мало говорившей, ещё меньше жестикулировавшей и ведшей достаточно аскетичный образ жизни. Её обычной едой были кофе с молоком и круассаны или рулеты. Она практически никогда не пила алкогольных напитков, и её единственным пороком иногда были сигареты»

Хоть её внешность и была скромной вплоть до неприметности, современники часто отмечали её сражающие взглядом глаза — Тимми описывал их как «голубые, холодные, как лёд или даже как лезвия кинжалов… светящиеся от огня внутри». И этот же автор, скрепя сердце, признавал, что, хоть он и не вполне верил в её доктрины, в её искренности и в отсутствии у неё эгоистичных мотиваций он был уверен». Несколько её биографов отдельно подчёркивали, что она не была корыстной, и её окружала аура целомудрия, которая даже входила в некоторый диссонанс с теми ритуалами, что она проводила.

Мария Нагловская покинула Париж неожиданно, в 1936 году, не оставив после себя преемника в своём сообществе. Ходили слухи, что причиной тому послужил несчастный случай, произошедший с одним из её последователей на ритуале подвешивания, проводившемся для посвящённых высокого уровня. Марк Плуке сообщает, что она уехала в Цюрих, чтобы жить там со своей дочерью Мари. И именно там она умерла в своей постели 17 апреля 1936 года, перед этим, как утверждается, увидев свою надвигающуюся смерть в магическом зеркале[3] в конце 1935 года. Но, как ни странно, некто (возможно, её дочь) сообщает о том, что её видели там же, в Цюрихе, в 1974 году, когда её написанная в 1921 году в Риме книга стихов «Malgre les Tempetes… Chants d’Amour («Сквозь бури… песни о любви») была переиздана небольшим тиражом для узкого круга лиц, но в роскошном оформлении Грютли Друкерая. И в 2009 году семнадцать из двадцати выпусков её исключительно редкого журнала «Стрела» были переизданы в Милане.

Ганс Томас Хакль

Ганс Томас Хакль получил степень доктора юридических наук в 1970 году и вместе с партнёрами основал большую международную торговую компанию, а также создал в Швейцарии издательство Ansata, специализирующееся на эзотерической литературе. После того, как в 1996 году он продал свои доли в обоих компаниях, он стал основателем (и до сих пор является редактором) журнала Gnostika, широко известного германоязычного издания об эзотерике с академической точки зрения. Хакль сотрудничал с несколькими международными журналами и словарями религиозно-оккультной тематики, а также написал книги «Неизвестные источники: Национал-социализм и оккультизм» и «Эранос: альтернативная интеллектуальная история двадцатого века». Его труды были переведены на английский, французский, итальянский, чешский и русский языки.

Примечание к переводу на английский язык

Мария Нагловская часто выражала свои мысли языком символов. Что-то из этого языка было явно рассчитано на то, чтобы привлечь внимание к ней и к её учению (что было не так просто в трепетно-декадентском Париже 1930‑х годов). Изначально я планировал просто перевести этот символический язык на английский, дабы он говорил сам за себя — и это, естественно, в своём переводе и сделал. Но не столь давно я увидел в написанной Плуке биографии замечание о том, что Мария говорила своим ученикам о необходимости «перевести её слова на ясный и понятный язык для пробудившихся мужчин и женщин, которые вовсе не обязательно будут символистами». Тогда я и понял, что Мария хотела бы большего, и я включил в первод некоторые пояснения, приведя их в сносках внизу страниц.

Мария Нагловская получила аристократическое образование, и превосходно говорила по-французски. Она не тратила слова зря, и не умножала их без нужды. У неё был классический, отточенный стиль письма, который мог бы подойти Вольтеру или Эмерсону. Хоть я и не смог бы написать её книги сам, я постарался воспроизвести её стиль настолько, насколько смог.

Также я постарался передать в этом переводе видение Марии Нагловской, не запятнанное той чушью, что порой была про неё написана. Это видение без малого великолепно, и способно духовно вознести того, кто сможет разделить его.

Благодарности

Я благодарен многим людям, чей вклад был так же разнообразен, как и они сами. Среди тех, кто уже оставил этот мир, в первую очередь это сама Мария Нагловская, чьё направляющее на верный путь присутствие я явно ощущал при работе. Также я благодарен её верному ученику Марку Плуке, которого считаю своим духовным братом. Из ныне живущих же я благодарен своим друзьям Филиппу Писсье, Маттью Леону, Жану-Пьеру Пассалаква и многим другим за помощь, советы, критику и моральную поддержку. Я должен поблагодарить и Ганса Томаса Хакля за проявленную доброту и написание предисловия к этой книге. Также я глубоко благодарен множеству прекрасных людей из Inner Traditions, включая Йона Грэхема, Келли Боуэн, Марию Мюррей-Урданета, Кристи Тэйт, Джини Левитан, Эрику Робинсон, Пэри Энн Суон и своего редактора Минди Бран-стеттер. Эти люди работали слаженной профессиональной командой, чтобы выпустить в свет этот труд. И, наконец, я хотел бы поблагодарить Сэнди Шоу, мою жену, терпеливо ждавшую, когда же я выйду на свежий воздух после всего того времени, проведённого над изучением, переводом и написанием текста.

Я благодарю всех за сделанный вклад. Если здесь есть какие-то недостатки или ошибки — они исключительно мои, и я принимаю за них полную ответственность.

Мария, эта книга — для Вас.

Введение. Примирение сил Света и Тьмы

В 1931 году в парижской версии журнала «Chicago Tribune» была опубликована статья о привлекательной русской женщине, Марии Нагловской, продававшей свою небольшую газету «Стрела» на улицах Монпарнаса. Ей приписывались занятия чёрной магией, а также было сказано, что она и её последователи собирались каждую неделю в большом недекорированном зале, дабы заниматься некими деликатными экспериментами. И всё это подавалось в качестве немногих сохранившихся остатков романтизма девятнадцатого