Читать книгу - "Очерки по истории русской церковной смуты - Анатолий Краснов-Левитин"

Смиренный Николай (Соловей) архиепископ всея Южной Америки. Монтевидео. 7 августа 1925 г.»

(Церковное обновление, 1926, № 15–16, с.1, Красная газета 1925,1 октября — напечатано с сокращениями. Полный текст приведен в речи А.И.Введенского, см.: Вестник Священного Синода, 1926, № 7, с. 4.)

Этот документ, трагический и зловещий, был причиной ареста митрополита Петра 15 декабря 1925 года. Арестованный митрополит, погибший при неизвестных обстоятельствах в 1937 году, так и не увидел, как известно, свободы. Этот документ послужил также причиной ареста многих людей в Москве.

Первый вопрос, который стоит перед историками, вопрос о том, насколько факты, изложенные в письме, соответствуют действительности. Но прежде всего следует вернуться несколько назад и выяснить: кто такой был Николай Соловей?

Соловей всегда пользовался в среде обновленческих архиереев сомнительной репутацией: его считали авантюристом и лицом, не заслуживающим доверия. «Стыдно быть архиереем, если такие типы, как Соловей, получают архиерейство», — сказал алтайский епископ Александр Введенский витебскому епископу Александру Щербакову в 1923 году.

Все в этом человеке было сомнительно: он называл себя Николай Соловей, между тем как настоящая его фамилия была Соловейчик. Он называл себя русским, между тем как был крещеным евреем.

Он называл себя врачом, между тем как он был всего лишь провизором. Рукоположенный вопреки ожесточенному сопротивлению Антонина и посланный за границу по инициативе митрополита Евдокима, Николай Соловей вскоре выступил с резко антисоветским заявлением; никто из эмигрантов ему, однако, не доверял и с ним не общался.

Его политическое ренегатство обошлось очень дорого его покровителю митрополиту Евдокиму, который, вызванный к Тучкову, пропал на несколько дней. Вернулся домой митрополит в ужасном состоянии, все лицо у него было в синяках. До сих пор живы несколько человек, которые видели престарелого митрополита в этом состоянии.

Вскоре после этого последовала отставка митрополита Евдокима.

В августе 1926 года появилось новое письмо Николая Соловья, которое было приведено нами выше.

Заслуживает ли доверия письмо Николая Соловья?.. Прежде всего кажется совершенно невозможным следующий факт: человек, получивший заграничную командировку, отправляется к патриарху Тихону за четыре дня до отъезда. Проводит с ним наедине несколько часов, и этот факт так и остается неизвестным органам власти.

Не следует забывать при этом, что вся жизнь патриарха и митропо-Петра проходила у всех на виду — и ни один его шаг не был тайной для ГПУ.

Далее удивляет странная доверчивость патриарха к человеку, которого оба они видят в первый раз в жизни и который, уже по самому своему положению (обновленческий архиерей, едущий за границу по командировке от обновленческого Синода), должен был вызывать подозрение. Такие документы, о которых говорится в письме Николая Соловья, обычно не вручают первым встречным.

Далее изумляет самое содержание документа: прежде всего кому он адресован? Если этот документ носил какой-то адрес, то почему об этом молчит Николай Соловей. Видимо, это должен был быть кто-то очень близкий к патриарху, знающий его руку, — такими могли быть митрополиты Антоний, Платон или Евлогий. Тем более следовало указать имя адресата — тогда возможно было бы проверить, входил ли Соловей с этим лицом в общение.

Вызывает удивление также самая тема письма: раз уж патриарх и митрополит Петр решили подвергать себя смертельной опасности, сносясь с заграницей через сомнительного человека, так можно бы найти тему более актуальную для Церкви, чем вопрос о кандидатуре претендента на русский престол, восстановление которого уже тогда (в 1925 году), по меньшей мере, было проблематичным.

Не совсем понятен также мотив, побудивший Соловья принести «покаяние», его объяснение не выдерживает никакой критики: прежде всего (если он входил в общение с эмигрантами) почему для него было такой неожиданностью, что от белогвардейцев «пахнет кровью.» Они же никогда и не делали никакой тайны из того, что намерены добиваться свержения Советской власти кровавыми методами — на то они и белогвардейцы. Николай Соловей, однако, намекает на то, что ему якобы известно о готовящемся покушении на жизнь руководителей обновленческой Церкви. Если это так, почему он ничего более конкретного об этом не говорит; из его исьма неясно, на кого это покушение. Не может же быть, чтоб хотели убивать действительно «всех, не признающих решения Карловацкого Собора». Этак пришлось бы перебить 99,9 % всего населения России (вряд ли о Карловацком Соборе знало в России больше 0,1 % ее населения).

Можно предполагать, что дело обстояло не совсем так, как расска-1Вает Николай Соловей. Дело в том, что после своего отъезда за границу

Николай Соловей попал в очень тяжелое положение. Эмигранты ему не доверяли и его не признавали. В России обновленцы от него отвернулись В Монтевидео (где и эмигрантов-то почти не было) странный иностранец именующий себя архиепископом неизвестно какой церкви, никого не интересовал. Таким образом, Николай Соловей очутился в тяжелом положении генерала без армии, архипастыря без паствы, священника без прихожан Фраза о «сослужащих ему епископах» не что иное, как пыль в глаза. В этой ситуации Николай Соловей, видимо, стал подумывать о возвращении в Москву. Какие-то «друзья», видимо, подсказали ему возможность выхода из положения. Так родилось знаменитое письмо. Все факты, сообщенные в нем, видимо, представляют собой лишь досужую выдумку изголодавшегося авантюриста, попавшего в трудное положение.

Для Николая Соловья характерно, что он несколько лет назад (он был жив до самого последнего времени) обратился из Америки в Московскую Патриархию с просьбой принять его в общение с Русской Православной Церковью (с «тихоновцами» — подобными варварам) в сане епископа.

К счастью, в Русской Православной Церкви места для Николая Соловья не оказалось…

Речь А.И.Введенского и сделанные им сенсационные разоблачения ошеломили Собор. Впрочем, не все были ошеломлены: один за другим стали подниматься на трибуну ораторы присяжные, которые солидаризировались с докладом А.И.Введенского. Список сторонников Введенского на Соборе — это худшая рекомендация для его тогдашней позиции. Петр Сергеев, Алексей Дьяконов, Николай Платонов — все трое, заведомые агенты ГПУ — такова «партия» Введенского.

К чести Собора, не все соглашались с позицией А.И.Введенского. Сразу же после открытия Собора в Президиум была подана петиция, подписанная 42 членами Собора. В петиции содержалось требование — немедленно послать делегацию к митрополиту Петру Крутицкому и начать переговоры о немедленном примирении двух враждующих течений.