Читать книгу - "Дневники. 1946-1947 - Михаил Михайлович Пришвин"

глупости – того ли он ждет? И он спрашивает себя: что это, простодушие или особый какой-то непонятный подход к человеку?

В конце концов, думается, что ни то и ни другое, и выходит, от надменной уверенности в том, что простого человека можно соблазнить, как дикаря, простым видом, как соблазнил Миклухо-Маклай папуасов осколками разбитой бутылки.

Милые комментаторы, Набоков, Нащекин, Назаров, вспомните наших русских простых людей, они и тогда были умнее этого воображаемого «простого» человека, а

707

если вы сейчас его возьмете, проверенного, прочищенного, повидавшего все ваше прекрасное хозяйство на войне, вы необходимо поднимете запас своей домашней философии в защиту от наступающего на вас со своими задушевными вопросами простого человека.

Не хватит вам домашней философии – обратитесь к той, какая ни есть, вне вашего обихода – не хватит этого? И тогда вам неминуемо причудится в руках простого человека нож с острием, направленным в ваше сердце, и услышите вокруг себя голоса тех, кто тоже не справился с философией и тоже схватился за нож.

Весь секрет глупости иностранца заключается в том, что он, как ребенок, разобрал живого простого человека, понял его в потребностях и заключил всего в каталог ширпотреба, и тем ограничил его, и свободу его определил предметами своего каталога. И он действительно существует, такой мальчик в штанах. ~

Хожу, брожу без дела целые дни и никак не могу ухватиться за какой-то канат, чтобы подняться наверх и там, определившись, плыть по тому морю в своих меридианах к своей звезде. У меня не пропала еще эта надежда, что возьмусь, поднимусь туда, где не страшно и не больно и нет никаких обид. Смотрю на Лялю, что и у нее дух вышел: занимается пустяками весь день, что-то перешивает, покупает какие-то мелочи и в таких заботах жалуется на сердце, на нервы и хочет отдыхать в санатории. Но она в точности я – я опустился, и она опускается, поднимусь, и она поднимается, она женщина любящая и обнимает всего меня, всю мою форму заполняет, как вино заполняет сосуд.

Это большая разница – дурит человек или же он постоянно такой, как говорят, просто дурак. И тоже простой человек, как теперь часто говорят большие политики, – что это значит? Простой человек – дурак ли он или умный – есть постоянное состояние его или он только простит или дурит, а на самом деле умнее нас с вами? Во

708

всем этом очень бы надо разобраться и начать с того: я-то сам простой человек, куда себя отнести?

Итак, я начинаю с того, что я, простой русский человек, начинаю разбираться во всем меня окружающем, записывать, выяснять, опровергать, надеяться с тем, чтобы выяснить, кто такой, вообще, простой человек и какое должно быть к нему отношение людей непростых, сложных и умных.

Я начал с того, что купил себе шестиламповый радиоприемник, чтобы послушать, о чем говорят умные люди: Голос Америки в Советский Союз.

Когда садишься в чужой автомобиль – то это еще ничего, но в своем автомобиле всегда немножко глупеешь, и вообще я замечаю, что если сходу приходишь в покой, то чего-то лишаешься, и если окружить себя множеством своих вещей, то вместе с обладанием их...

11 Ноября. День рождения Ляли. 48 лет. Капало, капало с крыш, но к вечеру хорошо подморозило и белые шапочки вчерашнего дня удержались.

Вчера в «Советском писателе» выяснилось, что книги мои в 100 листов будут изданы в «Госиздате». И надо немедленно действовать:

1) созвониться с Ярцевым о гонораре за «Избранное».

2) Свидание Ляли с Головенченко – (паршивое дело).

3) Разведка в Союзе о «Москвиче» – сделано.

4) Ремонт машины – сделано.

5) Ремонт гаража (не забыть: на заводе с Петей Козловым в субботу).

После всех этих дел является возможность планомерной ежедневной работы.

Речь на юбилее. В основе литературного поэтического дела заложено чрезвычайное усилие жизни продлиться к бессмертию.

709

Если медицина заметно расширяет границы физической жизни, то поэзия делает это с другой стороны: она свидетельствует о бессмертии души.

Медицина как черепаха ползет, но в ту сторону, куда молчит поэзия – к бессмертию.

Поэзия – это сверхусилие жизни, концентрация силы жизни, называемая личностью.

(Поэт – раздерганный неврастеник, пьяница, беспутник.)

С обеда потекло, к вечеру дождь и растворились все хляби небесные.

С утра возился с машиной и к обеду сдал ее в ремонт на завод.

Генерал сказал, генерал рассердился, генерал, генерал, генерал, повторяла намазанная девица, шофер на заводе. Я указал ей место в своей машине.

– Кто же нас повезет? – спросила она. 

Я молча сел за руль.

– Кто вы такой? – спросила меня.

– Маршал! – ответил я, и мы поехали.

Без философии можно обойтись в жизни, но без юмора живут только глупые.

После обеда заседание редколлегии в журнале «Дружные ребята»: Григорьев, Катаев, почетный учитель: на левой стороне орден Ленина, на правой десять значков отличника.

Поднял мысль свою о родине и никакого отклика не получил.

Редактор Ершов, отсталый партчиновник, очень типичен тем, что заключен в круг и в кругу все хорошо. Зато вспомнился начальник авторемонтных заводов Косенков, коммунист из стада Христова. И правда! Христос был «прежде всех век», и время церкви и коммунизма – это

710

мелочь по сравнению с тем состоянием мира, где и времени нет. Так почему бы и Косенкову не быть христианином и коммунистом: земное положение – коммунист, общее – христианин.

К вечеру пришла праведница Нина и началась у них с Лялей бесконечная праведная болтовня.

Читал о <2 слова вымарано> всей кухне истории. Повара показаны прямо в колпаках и передниках так просто, что ясно понимаешь историю: они только повара, где-то внизу, а история, пир ее сам по себе больше их бесконечно... И так, может быть, все, что мы делаем, больше нас, и все мы не знаем, что творим. <2 строки вымарано.> [Мы видим] у повара особенную простоту в обращении с человеком, для него человек есть человечина – [это все равно] что мясо или дичь.

Там наверху сидят господа, произносят тосты за гуманность, осуждают охотников за убийство, а сами едят куропаток. Повар все это хорошо знает: его