Читать книгу - "Чосон. Последняя династия Кореи - Пак Ён Су"

заодно, присматривали за высшими сановниками. Но Ёнсан-гун решил, что может обойтись без столь ценных помощников, точнее – без самонадеянных невежд, рискующих оценивать действия своего правителя.

В «воспитательных» целях Ёнсан-гун приказал главам ведомств носить на груди таблички со следующей надписью: «Рот – это дверь, приносящая несчастье, язык – это меч, отрубающий голову. Тело будет пребывать в благоденствии до тех пор, пока его рот закрыт, а язык скрыт глубоко внутри». Много ли толку от помощников, руководствующихся подобным правилом? Ёнсан-гун не понимал, что, унижая своих ближайших помощников, он унижает себя самого.

С народом Ёнсан-гун считался еще меньше, чем с сановниками. Чтобы иметь под боком охотничьи угодья, он приказал снести один из столичных районов, в котором проживало около двадцати тысяч человек. Людей переселили в другие места, но все равно это вызвало большое недовольство. Да и вообще жестокий и непредсказуемый в поступках ван не пользовался особой любовью у подданных. В столице часто появлялись надписи и плакаты с оскорблениями в адрес Ёнсан-гуна. Знаете, как ван решил эту проблему? Он запретил использование хангыля под страхом смертной казни для ослушника и трех поколений его родственников мужского пола!

Сравнивая начало правления Ёнсан-гуна с его дальнейшими деяниями, можно прийти к выводу, что в конце 1497 года не по годам умного вана подменили другим человеком – взбалмошным, жестоким и безрассудным. На самом деле никто никого не подменял – возможно, у Ёнсан-гуна началось психическое расстройство, или же он просто не смог справиться с бременем власти, не каждому дано выдержать это испытание.

Удивительно, но находились верные своему долгу сановники, которые, рискуя жизнью, пытались образумить жестокого тирана. Показательной в этом отношении является судьба главного евнуха Кима Чосона, начавшего службу при дворе еще при ване Седжо. В ответ на увещевания, Ёнсан-гун пустил в Кима стрелу, а затем отрубил ему конечности и приказал казнить всех мужчин в его роду.

Есть мнение, что Ёнсан-гун мог стать жертвой любви и творить свои злодеяния под влиянием женщины, которую он буквально обожал.

Вы еще не забыли «обойденного властью» Ли Хёна, второго сына вана Йеджона от Ансун-ванху? Ли Хён благополучно жил в правление Сонджона, для которого он теоретически представлял опасность, пользовался расположением Ёнсан-гуна и благополучно дожил свой век при одиннадцатом чосонском ване Чунджоне. Как принято считать, такое благополучие было обусловлено двумя причинами – глупостью Ли Хёна и его боязнью женщин. В «Смешанных записках в духе пхэгван» О Сукквона[79] Ли Хён выведен в образе круглого дурака, балансирующего на грани простодушного слабоумия. История с медовыми хотток была приведена выше. Можно вспомнить о том, как однажды Ли Хён на приеме, устроенном Чунджоном, надел на себя церемониальный пояс вана, украшенный пластинками из рога носорога. Красивый пояс настолько понравился Ли Хёну, что, по окончании приема, он выпросил его у вана. Кому-то другому подобная наглость обернулась бы большими неприятностями, вплоть до пребывания без головы в загробном мире, но дуракам все сходит с рук. Но не исключено, что глупость Ли Хёна была притворной, так же, как и его избегание женщин, по поводу которого есть свой анекдот[80]. Вряд ли кому взбредет в голову сажать на престол явного глупца, не имеющего желания обзаводиться наследниками, так что имидж Ли Хёна помог ему дожить до старости и умереть своей смертью.

То ли в 1500, то ли в 1501 году, Ли Хён познакомил Ёнсан-гуна с Чан Ноксу, дочерью окружного судьи из провинции Чхунчхон и наложницы-чхонмин. Чан Ноксу была красива, обладала приятным голосом и живым умом, поэтому ей было предначертано стать кисэн[81]. Ёнсан-гун влюбился в Чан Ноксу с первого взгляда и сделал ее своей наложницей, а в 1503 году повысил в ранге до сукён[82]. Чан Ноксу родила вану двоих сыновей, которые умерли во младенчестве, и одну дочь, умершую на тринадцатом году жизни, когда ее родителей уже не было в живых.

Известно, что у Ёнсан-гуна было около двадцати жен и наложниц, а также бесчисленное количество «подруг на одну ночь», но в этой толпе Чан Ноксу выделялась – она была единственной, кто мог помыкать грозным ваном и обращаться с ним, как с ребенком. Ничего удивительного в этом не было, психологи написали множество трудов, объясняющих, почему влиятельные люди в интимной жизни выбирают роль подчиненного. Однако превращение мудрого правителя в грозного безумца нельзя объяснять влиянием Чан Ноксу, ведь с ней Ёнсан-гун познакомился уже после Первой чистки литераторов. Чан Ноксу усугубила мнительную подозрительность вана и разжигала в нем еще большую жестокость, но она, образно выражаясь, «работала на засеянном поле».

Власть правителя определяется не мифическим Небесным Мандатом, а готовностью подданных к подчинению. После второго истребления ученых сановников обстановка при дворе окончательно дестабилизировалась – никто из окружения вана не мог быть уверенным в завтрашнем дне. Лояльность не гарантировала благополучия, поскольку Ёнсан-гун часто устраивал расправы над невиновными. В определенный момент окружение вана решило от него избавиться. Заговор возглавил сановник Пак Вончон, ближайшими сподвижниками которого стали Сон Хуан и Ю Сунчжон (все они принадлежали к фракции хунгупха). Можно сказать, что заговор Пака, Сона и Ю, был обречен на успех, поскольку сторонников Ёнсан-гуна можно было пересчитать по пальцам.

В сентябре 1506 года, на двенадцатом году правления, грозный ван был схвачен, понижен в ранге до гуна и отправлен в ссылку, где вскоре умер от яда на пороге своего тридцатилетия. Во избежание повторения Второй чистки, всех сыновей Ёнсан-гуна, старшему из которых было восемь лет, принудили принять яд и вряд ли можно осудить тех, кто совершил эту предосторожность. Хуже всего поступили с Чан Ноксу, которую считали главной виновницей того, что творил Ёнсан-гун – ее публично обезглавили, а зрители бросали камни в мертвое тело.

Свергнутый Ёнсан-гун был объявлен незаконным правителем и потому не получил храмового имени и не был причислен к пантеону предков рода Ли. По сути, он был посмертно наказан за свою жестокость, но личные качества правителя не могли служить основанием для лишения посмертного почета, в отличие от незаконного пребывания на престоле.

Преемником Ёнсан-гуна стал его восемнадцатилетний младший единокровный брат Ли Ёк, сын вана Сонджона и Чонхён-ванху. В анналы истории Ли Ёк вошел как ван Чунджон.

Ли Ёк чуть было не расстался с жизнью на пороге возведения на престол. Когда его дом окружили участники заговора, Ёк решил, что их прислал Ёнсан-гун, наконец-то собравшийся избавиться от наиболее опасного конкурента. Зная характер старшего брата, Ёк решил покончить с собой, чтобы избежать