Читать книгу - "Большое шоу в Бололэнде. Американская экспедиция по оказанию помощи Советской России во время голода 1921 года - Бертран М. Пэтнод"

Барринджер говорит, что работнику по оказанию помощи в округах «часто приходилось из кожи вон лезть, чтобы избежать неловкого тоста». Он вспоминает случай на банкете, спонсируемом АРА в Екатеринославе, где высокопоставленный советский чиновник произнес «длинную, бессвязную речь о «великом острове Америка»; были ли Вашингтон и Рузвельт современниками в истории; включал страстные протесты против жестокости американского бокса как вида спорта»; а затем предложил тост «за день, когда Америка признает Россию!» Мы не ответили, когда это было истолковано для нас, но ответили тостом «за тот день, когда Россия сбалансирует свой бюджет», и все были счастливы».

Флеминг очень гордился своими способностями произносить тосты, которые, похоже, во многом зависели от умелого перевода Джорджа. Во время своего путешествия по долине они посетили Городище в Самарском районе, где после дня инспекционных работ был вечер еды, питья и танцев. Сначала было подано блюдо из жареной рыбы, затем блюдо из яиц с ветчиной, запиваемое какой-то алкогольной смесью. В какой-то момент, сквозь густой туман в голове, Флеминг осознал, что его просят произнести речь о русских женщинах.

Его воспоминания об этом моменте, написанные месяцы спустя, могут приблизить к тому, что произошло на самом деле, кто может сказать. Если это так, то он не мог быть слишком пьян, поскольку, подбадриваемый одобрительными криками толпы, смог без посторонней помощи встать на стул, чтобы произнести свою речь. Когда аплодисменты стихли, молодой Гарольд, который на фотографиях АРА похож на Люцерну из Нашей Банды, начал говорить:

Джордж, скажи им, что я не могу выразить ту робость, с которой я подхожу к теме русских женщин.

Американский инспектор говорит, что не может выразить то очарование, которым обладают для него русские женщины.

Скажи им, что они хамдингеры.

Американский инспектор говорит, что, хотя он родом из страны прекрасных женщин, он не может сравнивать их по красоте с русскими женщинами.

Возьмем, к примеру, эту, Джордж. Хотя я не хочу называть имен, для тебя, мой мальчик, здесь нет никаких социальных возможностей. Две прекрасные сестры - обе мои. А еще мне нравится наш друг Боло с бутылочкой для кормления под мышкой. Думаю, он хороший разведчик. Но я думаю, Джордж, ты поймешь, что это чертовски хороший город, как и предыдущий.

Американский инспектор приводит присутствующих в пример. Хотя он не называет имен, вечеринка — одна из самых приятных, а дамы — одни из самых очаровательных, которых он когда-либо встречал. Его пребывание в России недолгое, но он надеется еще много раз возвращаться в Городище, которое произвело на него прекрасное впечатление.

Скажи им, Джордж, что я вынужден констатировать, что Россия опустела, как и Соединенные Штаты.

Американский инспектор говорит, что Америка приветствует Россию как братскую нацию в демократических идеалах сухого закона.

Скажи им, Джордж, что, по-моему, их домашнее пиво лишь немного хуже нашего.

Американский инспектор приветствует дружеское соперничество России и Америки в производстве лучших напитков в мире.

Скажи им, Джордж, что когда дело доходит до капитализма и коммунизма, мы можем расходиться во мнениях, но по поводу сухого закона есть только один ответ, и это: «долой это».

Американский инспектор говорит, что если вы выпьете за капитализм, он выпьет за коммунизм, а потом мы все выпьем за сухой закон.

Скажи им, что это все, о чем я сейчас могу думать, Джордж.

Американский инспектор благодарит всех вас за ваше любезное внимание.

Единственным, кого не позабавило выступление Флеминга, был Боло с «бутылочкой для кормления», который облил теплую атмосферу холодной водой, произнеся встречный тост, в котором он предсказал революцию в Соединенных Штатах и предложил приютить американца-буржуа, когда это произойдет. Вероятно, он хотел застрелить Джорджа. В Уфе, больше, чем где-либо еще, водка была высшей проверкой хороших отношений с правительством. Эллингстон вернулся в Москву осенью 1922 года, где пел дифирамбы полковнику Беллу, кумиру башкир.

Вы бы видели, как кучка головорезов, с которыми ему приходилось иметь дело в течение последнего года в Уфе, поклоняются ему в ноги. Он идеально контролирует свое шоу — даже в захолустных деревнях, где [ни] он, ни его ассистенты никогда не бывали. Я сам это видел. Всякий раз, когда он отправляется в районы, местные исполкомы массово собираются, чтобы принять его, и устраиваемые ими банкеты в конце концов убьют его. Потребовалась всего неделя, чтобы расколоть мне печень, а он занимался этим больше года.

Физическое телосложение Белла сослужило ему хорошую службу во время попоек с первым полномочным представителем Савельевым, бывшим телеграфистом, который дослужился до звания командира полка в Красной Армии во время Гражданской войны. Помимо своих обязанностей в АРА, он был местным партийным руководителем и председателем уфимского комитета помощи голодающим. Савельев вел себя как многие другие полномочные представители: Эльперин говорит, что на публике он бы постучал в Колокол и АРА «в наилучшем одобренном политическом стиле». Но на личном уровне он очень привязался к полковнику, и после нескольких рюмок его привязанность к Беллу взяла верх, и «он настаивает на том, чтобы поцеловать его».

Савельев был русским, но американцы из Уфы кормили смешанные народы в своем округе, который на пике миссии состоял из Уфимской провинции и девяти кантонов Башкирской республики — остальные три находились во владении Оренбургской области — наряду с российскими провинциями Челябинск, Кустанай и Екатеринбург, а также кантоном Пермь. К лету 1922 года Уфа была географически крупнейшим районом АРА площадью 160 000 квадратных миль и 8 900 000 жителей. По мере того, как он разрастался и включал в себя сердце южного Урала, его название было изменено на Уфимско-Уральский округ.

Это был один из самых красивых районов России, с множеством рек, озер и стремительных ручьев, протекающих по многочисленным хребтам и долинам. Это был контраст густого леса и степи, где раньше бродили табуны диких лошадей. Уральские горы, отделяющие Европу от Азии, были богаты полезными ископаемыми и природными ресурсами, не говоря уже о драгоценных металлах, которые до революции привлекали горнодобывающие концерны со всего мира, в том числе Герберта Гувера. Однако, что касается их высоты, Урал разочаровывает. Келли написал: «Это самые незначительные горы, которые имеют такую известность в географии».

В любом случае, Белла боготворили на огромной территории. «Наша территория, — писал он, — больше, чем вся Франция, а работы в этом районе больше, чем весь рельеф в Польше».

Население Уфимско-Уральского округа было в основном русским, но в Башкирии, а также в некоторых районах Челябинска и Екатеринбурга было