Читать книгу - "История Греции - Соломон Яковлевич Лурье"

с точки зрения Аристотеля заключается главным образом в том, что государство начинает покушаться на имущество богатых людей. «Монархия... создана для поддержки высших классов против народа... Царь следит за тем, чтобы владельцы имущества ни в чем не терпели ущерба» (Политика. V, 8, 1310 b9). Аристотель, разумеется, имеет в виду прежде всего македонскую монархию, к которой он был очень близок: он был придворным македонского царя Филиппа и учителем его сына Александра.

Аристотель, как и Платон, кабинетный ученый, но, очевидно, более близкий к реальной жизни, чем первый.

Другая интересная сторона учения Аристотеля — его учение о рабстве. Аристотель характеризует раба как одушевленное имущество или одушевленное орудие. Он говорит, что если бы наши орудия могли двигаться сами, то можно было бы обойтись без рабства. Но это невозможно: орудия должны приводить в движение люди, а нельзя свободного человека заставить выполнять физический труд, унижающий человека. Свободный человек создан для того, чтобы мыслить и управлять грубой физической силой. Поэтому с точки зрения Аристотеля рабство неизбежно. Если мы изучим людей, то, полагает он, мы убедимся, что одни созданы от рождения для рабства, другие — для свободы. Есть целый ряд людей, которые, даже будучи обращены в рабство, оказываются в сущности свободными.

Кто же от рождения обречен на рабство? Варвары — они созданы и воспитываются для этого. Таким образом, рабство, с точки зрения Аристотеля, естественная категория. Свободные эллины должны господствовать над варварами. Аристотель был учителем Александра Македонского и в поучение ему он написал сочинение о колониях для греческих граждан, где советует ему делать греческих колонистов господами в завоеванных им областях, а всю массу местного негреческого населения превращать в рабов. Замечательно, что Александр решительно отклонил это предложение.

Впрочем и «цари природы» — эллины, с точки зрения Аристотеля, только тогда могли осуществлять свое высокое предназначение, когда имели достаточное имущество, освобождающее их от необходимости работы по найму. Всякий низкий труд (banausia) по существу превращает свободного в раба.

3. ВОЗВЫШЕНИЕ МАКЕДОНИИ

Расположенная на север от Греции и долгое время не игравшая сколько-нибудь значительной роли Македония становится сильнейшим государством Греции в правление царя Филиппа (359—336).

Фальсификация истории этой эпохи

Вопрос о Филиппе долгое время являлся центральным пунктом исторической проблематики в западноевропейской, особенно немецкой исторической науке, причем каждый раз история этого периода освещалась соответственно требованиям политического момента.

В эпоху наполеоновских войн, когда Германия потеряла свою политическую самостоятельность, глава немецкой исторической школы Б. Г. Нибур в своих «Лекциях по древней истории» дал резко отрицательную оценку деятельности Филиппа, стараясь всячески превознести его политического антипода — Демосфена. Нибур беспрестанно проводил историческую параллель: Наполеон — Филипп, подчеркивая то, что Филипп отнял политическую самостоятельность у греческих государств и сыграл таким образом роковую роль в истории Греции. Эта точка зрения долго еще находила свое место в немецких работах по истории Греции. Совершенно другой взгляд на Филиппа стал высказываться после 1871 г., когда Бисмарк «железом и кровью» объединил Германию и заложил начало империи Гогенцоллернов. Стремление исторически оправдать это событие и побудило немецких историков наперебой восхвалять Филиппа, доказывая, что объединение Греции под главенством Македонии было исторической необходимостью, что только благодаря Македонии стало возможным выполнение великой миссии распространения греческой культуры на Востоке и т. д.

Наиболее ярко эта точка зрения проводилась в трудах немецкого историка К. Ю. Белоха, открыто сближающего Филиппа с Бисмарком, а Демосфена — с вождем германской социал-демократии А. Бебелем.

В эпоху «третьей империи» этот взгляд получил свое дальнейшее развитие. Фашистский историк Гельмут Берве объясняет завоевательные походы Филиппа «инстинктивным стремлением к завоеваниям» и борьбой за «расширение жизненного пространства». Деятельность Филиппа названа у него «грандиозным стремлением к деятельности цельного по природе человека».

Этническая принадлежность македонян

Немецким ученым для прославления Филиппа нужно было прежде всего доказать, что Филипп был греком, и немецкая наука потратила большие усилия, чтобы доказать, что македоняне — самые настоящие греки. Приводились самые различные доводы, начиная с того, что царь Александр I во время персидских войн, был допущен к участию в Олимпийских состязаниях (Геродот. V, 22). Но здесь лишь говорится, что устроители состязаний не хотели допустить его к участию в них, как царя варваров, но Александр доказал, что он и его предки-цари происходят из Аргоса; и в другом месте (Геродот. IX, 45) Александр говорит, что (лично он) по древнейшей генеалогии происходит из Греции. Отсюда ясно лишь то, что Геродот считает македонян варварами, а только их царей — греками. Однако и последнее совершенно неубедительно, так как греки в угоду различным варварским правителям охотно признавали этих правителей потомками греческих героев (так, фракийского царя Тереса считали потомком мифического афинского царя Терея, персидских царей — потомками Персея). Впрочем, сами греки не относились к этому «политическому родству» серьезно; так, известный греческий оратор V в. Фрасимах считает не подлежащим сомнению фактом, что даже просвещеннейший из македонских царей Архелай — варвар по происхождению: «Неужели мы, — говорит он, — будучи эллинами, станем рабствовать Архелаю, этому варвару» (смысл: варвары должны быть рабами эллинов, а не наоборот).

Фукидид (IV, 124, 1 и 126, 3) противопоставляет македонян эллинам и считает македонян варварами.

И, наконец, Исократ, которого никак уже нельзя заподозрить в недоброжелательстве к Македонии Филиппа, в сочинении «Филипп» (§ 107—108) противопоставляет эллинов македонянам, доказывая, что монархический образ правления совершенно чужд эллинам, но подходит для македонян.

Пытались еще доказать, что македонский язык — одно из наречий греческого языка, но сторонники этих взглядов потерпели крах — остатки македонского языка так существенно отличаются от греческого, что нельзя без натяжки признать его греческим.[327] В этом отношении интересно свидетельство Курция Руфа в его «Истории Александра». Здесь Александр обвиняет Филота в том, что он говорит не по-македонски, а по-гречески, пренебрегая родным языком.

Другие выдвигали на первый план общественный строй Македонии, который чрезвычайно сходен со строем гомеровской Греции. Поэтому они утверждали, что македоняне не только греки, но и самые древние и самые чистокровные греки, ибо они одни сохранили старинное гомеровское устройство, а другие греки его исказили.

Какие же черты в македонском государственном устройстве сходны с гомеровскими? Прежде всего патриархальная царская власть. Царь является первым из аристократов (basileutatos); он — судья, администратор и военачальник, так же как в гомеровской Греции. Он сам участвует в боях, сражаясь в первых рядах. Ближайшие к нему аристократы называются «гетерами», товарищами. Это название имеется и у Гомера.

Наконец, в