Читать книгу - "Быть никем. Теория самомоделирования субъективности - Томас Метцингер"

нетрансцендируемая граница Я-мира - закреплено во врожденной функциональной структуре. В разделе 6.3.3 я указал, что, что важно, определенные части человеческой Я-модели будут обладать необходимыми социальными коррелятами: Вы можете наслаждаться этими видами самосознания, только если их соответствующим образом стимулирует социальная среда. Таким образом, исследование подражательного поведения у младенцев может обратить наше внимание на то, что не только граница субъект-мир, но и граница субъект-субъект функционально префигурируется при рождении. Если это так, то один из выводов для философской антропологии будет заключаться в том, что все мы рождаемся социальными субъектами, поскольку соответствующие функциональные свойства, лежащие в основе социального познания, в частности те, которые наделяют ребенка способностью использовать свою собственную Я-модель в качестве зеркала для Я-моделей других людей, присутствуют при рождении, пусть даже в рудиментарной форме.

 

Внетелесные переживания

Может ли существовать обобщенная версия фантомного опыта конечностей? Может ли существовать интегрированный вид телесного самоощущения, будь то подвижное тело, полностью доступное для волевого контроля, или парализованное тело, которое во всей своей полноте является феноменальной конфабуляцией - короче говоря, галлюцинацией и телесным "я" в одно и то же время? В этот момент интересно напомнить, что все девиантные модели реальности и самости, рассмотренные в этой главе в форме нейрофеноменологических кейсов, могут быть прочитаны и как онтологии, и как эпистемологические метафоры. Как феноменальные онтологии они представляют собой непропозициональные теории - внутренние, нейробиологически реализованные модели - о том, что на самом деле существует с точки зрения мозга. Как эпистемологические метафоры они представляют собой теории о том, как организм на самом деле узнает о существовании этой реальности. Например, девиантные феноменальные модели определяют, существует ли и сколько "я" и какими свойствами они обладают. При наивно-реалистической интерпретации они могут стать теоретическими онтологиями - народная феноменология превращается в народную метафизику, так сказать. С другой стороны, если интерпретировать содержание ПМИР наивно-реалистично, можно прийти к народной эпистемологии, например, к теории, утверждающей, что определенное положение вещей действительно воспринимается органами чувств. Как мы увидим в конце этого раздела, данный контекст особенно актуален для оценки внетелесного опыта (ВТО); строго говоря, упомянутая выше возможность предполагала бы "развоплощенную" версию картезианского дуализма. Она заключалась бы в особом типе феноменального содержания, обычно составляемого телесным "я" в отсутствие тела. Очевидно, что оценить эту возможность с эмпирической точки зрения невозможно - например, никогда не удастся провести ничего похожего на нейрофеноменологическое исследование случая.

Однако существует хорошо известный класс феноменальных состояний, в которых переживающий переживает непередаваемый и очень реалистичный сознательный опыт покидания своего физического тела, обычно в виде эфирного двойника, и перемещения за его пределы. Другими словами, существует класс (или, по крайней мере, сильный кластер) тесно связанных феноменальных моделей реальности, классическими определяющими характеристиками которых являются визуальное представление собственного тела с перцептивно невозможной, экстернализированной перспективы третьего лица (например, лежащего на кровати или на дороге под собой) плюс второе представление собственного тела, обычно (но не во всех случаях) свободно парящего над пространством или плавающего в нем. Эта вторая модель тела и есть локус феноменального "я". Она не только формирует "истинный" фокус феноменальной идентичности человека, но и функционирует как интегрированная репрезентация всех кинестетических квалиа и всех невизуальных форм проприоцепции. Такие переживания называются внетелесными переживаниями.

ОБЭ часто происходят спонтанно во время засыпания, после тяжелых аварий или во время хирургических операций. В настоящее время неясно, обладает ли концепция ОБЭ одним четко очерченным набором необходимых и достаточных условий. Возможно, в будущем понятие ОБЭ окажется кластерным понятием, состоящим из целого ряда расходящихся (возможно, пересекающихся) подмножеств феноменологических ограничений, каждое из которых образует набор достаточных, но не необходимых условий.

На уровне сознательной саморепрезентации прототипической чертой этого класса девиантных ПСМ является сосуществование (а) более или менее верифицированной репрезентации телесного "я" с внешней визуальной точки зрения, которая не функционирует в качестве центра глобальной модели реальности, и (б) второй модели "я", которая в значительной степени интегрирует проприоцептивные восприятия - хотя, что интересно, ощущения веса только в меньшей степени - и которая обладает особыми свойствами формы и очертаний, которые могут быть или не быть верифицированными. Обе модели переживающей системы находятся в одной и той же пространственной системе отсчета (именно поэтому они являются внетелесными переживаниями). Эта система отсчета - эгоцентрическая система отсчета. Первый интересный момент заключается в том, что эта вторая Я-модель всегда образует субъектный компонент того, что я назвал "феноменальной моделью отношения интенциональности" в разделе 6.5. Сама PMIR неизменно изображается как перцептивная, то есть визуальная, природа - феноменологически вы просто видите себя. Если, например, после тяжелой аварии вы обнаруживаете себя парящим над местом происшествия и рассматривающим свое раненое тело, лежащее на дороге рядом с машиной, то существует воспринимающее Я ("объектный компонент", который, говоря техническим языком, является лишь системой-моделью, но не субъектом-моделью), неизменно образованное более или менее точной визуальной репрезентацией вашего тела с экстериоризированной перспективы, и воспринимающее Я ("субъектный компонент", ПСМ, т. е, текущая Я-модель или субъект-модель), парящая над сценой, обе из которых интегрированы в одну общую глобальную модель реальности, которая сосредоточена на второй Я-модели. Вторая Я-модель может быть либо полноценным агентом, то есть наделенным характерной формой феноменального содержания, порождающего субъективный опыт агентности (см. раздел 6.4.5), либо только тем, что Харви Ирвин (1985, с. 310) метко назвал "пассивным, обобщенным сомаэстетическим образом статичного плавающего Я". Однако, прежде чем приступить к краткому репрезентационистскому анализу ОБЭ, давайте сначала сделаем небольшой крюк и рассмотрим некоторые более частые, реальные феноменологические случаи. Случалось ли вам испытывать следующий опыт?

Автобус на вокзал уже опоздал. А теперь вы еще и отстояли очередь не в ту кассу! Тем не менее вы успеваете на поезд как раз вовремя, находите свободное купе и, совершенно обессиленный, опускаетесь на сиденье. В слегка расфокусированном и отрешенном состоянии сознания вы наблюдаете за пассажирами, сидящими в поезде на другой стороне платформы. Внезапно вы чувствуете, как ваш собственный поезд начинает двигаться, сначала очень медленно, но с постоянным ускорением, которое вы ощущаете в собственном теле. Через две-три секунды, с той же степенью внезапности, ваше телесное ощущение исчезает, и вы осознаете, что на самом деле это другой поезд, который уже начал медленно отъезжать от вокзала (см. также Metzinger 1993, p. 185 f.).

То, что вы только что пережили, - это очень рудиментарная форма ОБЭ, галлюцинация телесного "я". Центр вашей глобальной модели реальности был на короткое время заполнен кинестетической и проприоцептивной галлюцинацией - неверуализированной моделью веса и ускорения вашего тела, ошибочно активированной вашим мозгом. Доминирующая визуальная модель вашего окружения, в значительной степени сформированная вводом, предлагаемым через "картинную раму" окна