Читать книгу - "Краткая история Бразилии - Борис Фаусту"

пике вывоза золота сахар продолжал оставаться самым важным колониальным товаром (по крайней мере, в сфере законной торговли, а не контрабанды). Так, в 1760 г. он составлял 50 % от общей стоимости всего экспорта, а золото — 46 %. Кроме того, уже в конце колониальной эпохи производство сахара обрело «новое дыхание», и не только на Северо-Востоке. Этому способствовали меры, предпринятые маркизом Помбалом, а также ряд международных событий. Отметим среди них восстание рабов в 1791 г. во французской колонии на Антилах — Санто-Доминго. В течение десяти лет войны с восставшими Санто-Доминго, крупный производитель сахара и кофе, сошел с международной арены. В начале XIX в. регионами-производителями сахара (в порядке убывания их значимости) были Баия, Пернамбуку и Рио-де-Жанейро. Сан-Паулу уже начал пробивать себе дорогу, но пока еще как скромный экспортер.

С точки зрения экономического и социального развития Северо-Восток Бразилии в колониальную эпоху не сводился исключительно к сахару, в том числе и потому, что само по себе сахарное производство породило определенную хозяйственную диверсификацию. Тенденция максимально использовать земли под плантации тростника привела к систематической нехватке продуктов питания, и это стимулировало их производство, в особенности выращивание маниока. Другим занятием, частично связанным с нуждами сахарной промышленности, стало разведение скота.

* * *

Вторым по значимости экспортируемым товаром являлся табак, хотя до сахара ему было далеко. Крупным центром его производства были окрестности Салвадора. Выращивались разные сорта табака — от утонченных разновидностей, экспортировавшихся в Европу, до грубых сортов, служивших «валютой» в торговле на африканском побережье. Производство даже в небольших масштабах оставалось прибыльным, и это породило прослойку мелких землевладельцев (бывших производителей маниока или небогатых иммигрантов из Португалии), занятых в данной отрасли экономики. С течением времени таким видом деятельности все чаще стали заниматься мулаты. Регистр из 450 производителей табака в Байе в период с 1684 по 1725 г. показал, что только 3 % из них были мулатами, в то время как схожая перепись, относящаяся к концу XVIII в., выявила рост этого показателя до 27 %.

* * *

Разведение скота началось поблизости от энженью, но стремление занять лучшие земли под плантации сахарного тростника вытеснило скотоводов во внутренние районы. В 1701 г. португальская администрация запретила разводить скот в зоне ближе 80 км от побережья. Животноводство повлекло за собой освоение «больших сертанов» во внутренних районах Бразилии. Скотоводы появились в таких регионах, как Пиауи, Мараньян, Параиба, Риу-Гранди-ду-Норти, Сеара и, двигаясь от района реки Сан-Франсишку, достигли рек Токантинс и Арагуайя. Именно для этих областей (в большей степени, чем для прибрежных районов) были характерны необъятные латифундии, где стада заполняли пастбища насколько хватало глаз. В конце XVII в. некоторые поместья по площади превосходили площадь Португалии, а один крупный землевладелец оказался собственником более 1 млн гектаров земли.

1.6. Иберийская уния и ее последствия для Бразилии

Смена внешнеполитического курса португальской монархии имела важные последствия для Бразилии. В результате кризиса, оставившего вакантным португальский престол[31], дворянство и крупная буржуазия признали королем Португалии испанского монарха Филиппа II, положив тем самым конец Авишской династии (1580). Испанские Габсбурги находились на португальском престоле до 1640 г. Помимо тесных связей между дворянством обеих стран, на это решение повлияли их колониальные интересы. С союзом двух корон торговая буржуазия Португалии рассчитывала получить больше доступа на испанский рынок в Америке, получая американское серебро взамен поставляемых рабов и продовольствия.

Иберийская уния привела к временному «аннулированию» границы, установленной Тордесильясским договором. Это позволило португальским первопроходцам проникнуть в Амазонию и в области, составляющие ныне центральную Бразилию, в направлении современных штатов Гойяс и Мату-Гроссу.

С точки зрения институциональных изменений, одной из наиболее значимых мер данного периода стало принятие Филиппинских ордонансов (1603) — комплекса законов, дополнявших и расширявших португальское законодательство. Ордонансам была суждена в Бразилии долгая жизнь, вплоть до того, что некоторые их положения были отменены только вступившим в силу Гражданским кодексом (1917).

Самое важное последствие унии относилось к сфере международных отношений. Близость Португалии и Нидерландов уступила место открытому конфликту между ними, ставшему следствием противостояния Нидерландов и Испании. В американских колониях борьба шла за контроль над рынком сахара и работорговлей.

Именно в этом контексте произошли голландские вторжения[32] в Бразилию, ставшие самым крупным политическим и военным конфликтом колониальной эпохи. Голландцы начали свои нападения с разграбления португальских факторий на африканском побережье (1595) и г. Салвадор (1604). Однако «двенадцатилетнее перемирие» между Испанией и Нидерландами (1609–1621) дало Португалии относительную передышку. Окончание перемирия и создание голландской Вест-Индской компании изменили ситуацию. Компания, образованная на базе государственного капитала и вложений частных финансистов, стремилась занять регионы производства сахара в португальской Америке и поставить под свой контроль работорговлю.

Вторжения начались с захвата г. Салвадора в 1624 г. Голландцам потребовалось немногим более суток, чтобы захватить город, однако им практически не удалось выйти за его пределы. Так называемые «добрые люди» бежали в свои загородные поместья, находившиеся неподалеку от Салвадора, и организовали там сопротивление, которое возглавил избранный ими губернатор Матиаш де Албукерке и епископ дон Маркуш Тейшейра. Используя тактику партизанской войны и опираясь на подкрепления, прибывшие из Европы, они воспрепятствовали дальнейшему продвижению захватчиков. К войскам, сражавшимся с голландцами, присоединились флот из 52 кораблей и более 12 тыс. пехотинцев. После упорных боев голландцы сдались (май 1625 г.). Они пробыли в Байе около года.

Нападение на Пернамбуку началось в 1630 г. с захвата г. Олинда. Начиная с этого события войну можно разделить на три периода. С 1630 по 1637 г. шла оборонительная война, закончившаяся утверждением господства голландцев над всей территорией между капитанством Сеара и рекой Сан-Франсишку. Этот период был отмечен негативной (с точки зрения лузо-бразильских авторов[33]) ролью Домингуша Фернандеша Калабара, уроженца Порту-Калву (Алагоас). Он был прекрасным знатоком мест, где разворачивались сражения, но перешел на сторону голландцев, оказав им множество услуг, пока его не схватили и не казнили.

Второй период (1637–1644) был сравнительно мирным временем, пришедшимся на правление немецкого графа (позже принца) Мауриция де Нассау. Его имя связано с рядом важных политических инициатив и достижений. Намереваясь вывести экономику региона из ступора и наладить связи с местным обществом, он распорядился продать в кредит те энженью, владельцы которых их бросили и бежали в Баию. Он озаботился предупреждением дефицита продовольствия, заставив землевладельцев выращивать «туземный хлеб» (маниок) в количествах, пропорциональных числу имевшихся у них рабов.

Кальвинист по вероисповеданию, принц Нассау терпимо относился к католикам и иудеям (несмотря на все противоречия с последними). Так называемые «скрытые евреи», то есть те, кто продолжал втайне исповедовать иудаизм после крещения, получили право открыто следовать своей религии. В 1640-е гг. в