Читать книгу - "Иисус — крушение большого мифа - Евгений Нед"

Что ж, с одной стороны, факт данного запрета несколько проясняет для нас причину возникновения того тотального информационного дефицита, который мы имеем в случае с биографией Иисуса, но с другой стороны, он же порождает еще больше вопросов с еще большей долей недоумения в них. Ведь сложение факта абсолютно синхронного молчания о происхождении и прошлом Иисуса всех его четырех биографов (как и полного молчания на сей счет всех остальных текстов Нового Завета) с вышеозначенным запретом апостола Павла, дает в сумме очевидный вывод о (ни много, ни мало!) преднамеренном сокрытии, засекречивании данной информации.

В самом деле, лишь этим засекречиванием можно объяснить то, что сразу все четыре биографа человека, чью биографию им не просто кто-то поручил составить, но человека, которого каждый из них сам лично безмерно уважал, любил и почитал, как Божество, вдруг, не сговариваясь, проявили бы совершенно невероятное «равнодушие» к девяноста процентам времени его жизни!

Отсутствие в Евангелиях данных о прошлом Иисуса не может объясняться ни случайностью, ни «незнанием» евангелистов. Случайная «забывчивость» тут невозможна по определению — это не букву в слове случайно пропустить. Не знать же о прошлом Иисуса они не могли, поскольку каждый из них достаточно долгое время очень близко общался либо с самим Иисусом, либо с кругом его ближайших учеников-апостолов.

В таком близком, длительном и доверительном общении, все вопросы, разумеется, были заданы, и все ответы получены, так что знать о прошлом Иисуса авторы его жизнеописаний, безусловно, знали. Разумеется, понимали они и необходимость хоть что-то из этой сферы упомянуть в своих Евангелиях. А раз, при всем при этом, они ровно ничего таки не упомянули, значит, это может говорить только о том, о чем и было сказано выше, а именно — информация о прошлом Иисуса преднамеренно скрывалась, была под запретом!

Но почему?!. Чем можно объяснить этот странный гриф «совершенно секретно», наложенный основателями христианской церкви на сведения о прошлом Иисуса Христа? На мой взгляд, ответ тут может быть только один, и он достаточно очевиден.

Во все времена, везде и всегда, о людях, имеющих хоть какое-то общественное значение, их сторонники старались тщательно скрывать лишь ту информацию, которая могла этих людей серьезно скомпрометировать. И в случае с Иисусом Христом, сокрытие информации о его прошлом и прямой запрет на ее поиск, едва ли может иметь какие-то иные причины.

Во всяком, об этих «иных причинах» нигде не сказано ни единого слова, а попытки объяснить ситуацию «отсутствием спроса» на информацию о прошлом Иисуса, «забывчивостью» или «неинформированностью» его биографов, как мы уже установили, никуда не годятся. Особенно в свете уже не раз нами помянутых запретов апостола Павла на поисковую деятельность в этом направлении…

Таким образом, вывод складывается однозначный: единственно возможным объяснением факта отсутствия информации о прошлом Иисуса является ее засекречивание, которое, в свою очередь, может иметь лишь то объяснение, что эта информация имела слишком предосудительный характер.

Глава 3. Слишком предосудительная информация…

Я хочу обратить внимание на то, что характер информации о прошлом Иисуса должен был быть именно слишком предосудительным! Ведь ее даже либо и не попытались хоть как-то «подкорректировать», видоизменить и приукрасить, либо попытались, но убедились в бесперспективности «нанесения косметики», и потому просто взяли и грубо обрубили всякий к ней доступ и всякое разглашение! Так что это тихое молчание о прошлом Иисуса, при ближайшем рассмотрении, оказывается очень даже громким и многозначительным…

Я понимаю, что для тех, кто привык ассоциировать Иисуса Христа исключительно с чем-то абсолютно идеальным, любая мысль о том, что его земная биография может состоять из чего-либо иного, кроме идеального совершенства, кажется совершенно нелепой. А уж тем более нелепа мысль о том, что в биографии Иисуса может быть нечто компрометирующее, не говоря уж о предосудительном.

Допустить же, что это «компрометирующее и предосудительное», не только имеется, но к тому же еще и носит настолько серьезный характер, что об этом даже и говорить запретили — это уж вообще из области чего-то большего и худшего, чем нелепость, это уже «настоящее кощунство»!..

Еще раз — я понимаю такие чувства и диктуемые ими выводы. Но вместе с тем, в условиях того, что все попытки объяснить молчание Евангелистов «чем и как угодно», увы, не дали никаких результатов, а принять вариант «вообще не объяснять» я никак не могу, я вынужден обратиться к тому варианту, который — каким бы он ни был! — ситуацию действительно объясняет.

Я вынужден это сделать, поскольку считаю Иисуса реальной, а не выдуманной, мифической личностью, и потому хочу обладать именно реальной, а не выдуманной информацией о нем и о его жизни.

Кроме того, паника по поводу допущения с моей стороны возможности существования каких-то «предосудительных» сведений об Иисусе, как минимум, сильно преувеличена, если не вовсе напрасна. Ведь даже более-менее внимательный взгляд на евангельские тексты, выявляет в них наличие такой информации об Иисусе, которую трудно расценить иначе, чем «предосудительную», и «компрометирующую».

Взять, хотя бы, параллельные тексты из Евангелия от Матфея, 11:16–19 и Евангелия от Луки, 7:31–35. Там Иисус, рассуждая о трудностях взаимоотношений проповедника с аудиторией, приводит образ детей, играющих на улице, когда одни дети то играют на дудочке веселые мелодии, то поют грустные песни, а другие дети на это совсем не реагируют: ни под дудочку не танцуют, ни под грустные песни не печалятся.

Далее, он раскрывает эту метафору и объясняет, что имеет здесь в виду себя и Иоанна Крестителя, — людей, ведущих два противоположных образа жизни и обращающихся к людям с двумя разными возвещениями, но, при этом, одинаково не принимаемых людьми:

«Ибо пришел Иоанн Креститель, ни хлеба не ест, ни вина не пьет. И говорите: „В нем бес“. Пришел Сын Человеческий, ест и пьет. И вы говорите: „Вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам!“. И оправдана премудрость всеми чадами ее», — Лк. 7:33–35 (синодальный перевод).

Здесь мне, прежде всего, хочется обратить внимание на то, что Иисус проводит четкую разделительную грань между собой и Иоанном Крестителем. Иоанн воплощал собой образ настоящего религиозного проповедника-обличителя: вел строгий аскетический образ жизни, проводя дни и ночи в весьма суровых условиях каменистой Иудейской пустыни, питаясь там лишь саранчой и диким медом, и одеваясь в нечто, названное в Евангелиях «одеждой из верблюжьего волоса».

Его проповедь была полна яростного обличения людей в их грехах и