Читать книгу - "Греческие древности. Быт, право, государственность - Василий Васильевич Латышев"

господствовали около 100 лет, и Коринфа, где владычество Кипселидов продолжалось 73 года (655–582). Аристотель (Пол. V, 9, 8) говорит, что тираны в своих мероприятиях преследовали три главные цели: воспитать у подданных рабский дух, посеять между ними недоверие и не допускать возвышения выдающихся личностей. Естественным следствием таких целей являлось строгое наблюдение за подданными, которое даже при господстве лучших тиранов не могло не поселять в подданных неудовольствия. Преемники же первых тиранов, воспитанные в роскоши, привыкали смотреть на власть, как на законное наследие отцов и, не понимая жизни народа и не сочувствуя ему, все более и более от него отдалялись и своими злоупотреблениями возбуждали его недовольство, которое нередко старались подавлять строгими преследованиями, не разбирая правых и виноватых, чем, конечно, только раздували ненависть к себе. Народ видел, что из-под гнета аристократии и олигархии он попал под иго тирании, что положение его нисколько не улучшилось, и потому легко восставал против тиранов и свергал их, причем соединялся иногда на время с непримиримыми врагами тирании – олигархами. Самое слово τυραννος, произносившееся с уважением при первых тиранах, сделалось потом ненавистным для греков, как и самый вид власти, которую оно означает. Еврипид и другие авторы с презрением отзываются о тирании, говорят, что для государства нет ничего хуже тирана. Лица, которые убивали или свергали тиранов, удостаивались величайших почестей, как спасители государства: Гармодию и Аристогитону, убийцам Гиппарха, в Афинах были поставлены статуи, что было там величайшей редкостью в то время (даже впоследствии, когда афиняне стали щедрой рукой расточать награды и часто воздвигали статуи заслуженным людям, было в силе запрещение ставить их рядом со статуями Гармодия и Аристогитона). По низвержении тирании иногда восстановлялась олигархия, хотя в более умеренной форме, но чаще водворялось демократическое устройство.

Глава 7. Демократия

Понятие δηµος в широком смысле обнимает собою весь народ, составляющий одну государственную общину, и стало быть, δηµοκρατια есть такое устройство, которое предоставляло всем членам общины (а не одной только части их, как в олигархии) одинаковое участие во всех атрибутах верховной власти; в более же узком смысле δηµος обозначает массу простых, бедных граждан в противоположность выдающимся и богатым и, таким образом, является синонимом к οι πολλοι или το πληθος. Соответственно этому более узкому понятию Аристотель называет демократией такое устройство, при котором составляющие большинство граждан – люди свободные и бедные имеют в своих руках власть, тогда как при олигархии ее имеют составляющие меньшинство богатые и знатные (Пол. IV, 3, 8; ср. Фук. II, 37). Правда, демократия прямо не исключала последних от участия в государственной власти, но вследствие основного ее принципа – поголовного равенства всех граждан, de facto верховная власть действительно находилась в руках простых и бедных граждан, составлявших большинство.

Из указанного основного принципа вытекало полное равенство всех перед законом (ισονοµια) и равное право всех свободно высказывать свое мнение (ισηγορια). Чем неразрывнее считал грек свое частное существование соединенным с политическим, тем более эта форма правления должна была, с одной стороны, обеспечивать ему индивидуальную свободу, с другой – казаться наиболее соответствующей требованиям справедливости. В руках совета, составленного из значительного числа граждан, и собрания всех граждан находилась верховная власть, а избранные ими должностные лица, ежегодно сменявшиеся и ответственные за свою деятельность, заведовали отдельными отраслями управления, так что народ всецело управлялся сам собою.

Аристотель (Пол. IV, 4, 2–5) различает четыре главные формы демократии – от умереннейшей до самой крайней. Наиболее умеренная, управляясь установленными законами, обусловливала участие граждан в государственной власти определенным имущественным цензом, хотя и небольшим, так что всякий гражданин, приобретавший соответствующее цензу имущество, получал доступ к власти, а терявший имущество терял вместе с ним и право на участие во власти. При такой форме правления народное собрание созывалось нечасто и имело только необходимейшие права совещательной и решающей власти, именно: решало вопросы о войне, мире и договорах с другими государствами, избирало должностных лиц и принимало от них отчеты, наконец, судило государственные процессы. Должностные лица обладали довольно широкими полномочиями и не получали жалованья за исполнение своих обязанностей. Такая демократия удобнее всего прививалась там, где население было по преимуществу земледельческое, умеренно зажиточное, жившее своим трудом и потому не имевшее большого досуга для частого посещения народных собраний и исполнения должностей. Вторая форма демократии предоставляла право занятия должностей всем гражданам, происхождение которых соответствовало известным условиям, а третья – всем вообще гражданам. Государственное управление при обеих этих формах определялось законами и на деле в нем принимали участие те граждане, которые имели досуг, т. е. более или менее зажиточные. Наконец, крайняя форма демократии (или охлократия) была та, при которой все граждане не только имели право участия в управлении, но даже привлекались к пользованию этим правом посредством денежного вознаграждения за службу государству; здесь господствовал уже не закон, а постановления (ψηφισµατα) народного собрания, подсказанные временными интересами или честолюбивыми и своекорыстными демагогами. Дела государственного управления были поставлены в непосредственную зависимость от народного собрания, а совету и должностным лицам предоставлялось только подготовление их к окончательному заключению народа или приведение в исполнение его решений; поэтому большинство должностей замещалось по жребию, за исключением немногих, для исполнения которых требовались какие-либо специальные познания или политическая опытность и которые поэтому замещались с помощью выборов. Посещение частых народных собраний и судебных заседаний обеспечивалось для бедных граждан жалованьем, которое удовлетворяло их скромным жизненным потребностям, тогда как людей богатых их важные хозяйственные дела, упущения в которых не могли вознаграждаться в достаточной степени жалованьем, нередко удерживали от посещения собраний. Поэтому на народном собрании и в судах господствовал низший класс городского населения, состоявший из ремесленников, торговцев, поденщиков, моряков и пр. Аристотель относится с порицанием к этой форме правления и ставит ее на одну доску с тиранией: народ является здесь верховным владыкой, его постановления имеют то же значение, как указы тирана, и подобно тому, как последние подсказываются льстивыми придворными, так первые – демагогами; поэтому демагоги в такой демократии имеют такую же силу, как льстецы при дворе тиранов.

Нельзя не заметить, что классификация Аристотеля – чисто теоретическая, представляющая ряд обобщений из фактов. В Элладе было немало демократических конституций, которые нельзя было вполне подвести ни под одну из категорий Аристотеля. Например, в Афинах при Перикле избранные по жребию народные судьи получали жалованье, а должностные лица и граждане, участвовавшие в народных собраниях, не получали его; закон стоял выше народных постановлений, и жалоба на противозаконность предложений считалась надежнейшей опорой демократической конституции.

Органами государственного управления в демократиях были: совет (βουλη), народное собрание (εκκλησια) и должностные лица