Читать книгу - "Просроченный долг - Йожеф Лендел"

руководителей (фамилию я уже позабыл), согласно которой еще нельзя провести чешский партийный съезд, потому что в партии нет единства.

Другими словами, съезд будет только тогда, когда «единство» уже имеется. То есть тогда, когда в съезде уже нет необходимости.

13 марта 1969 г.

28 марта — по крайней мере, по всем признакам — состоится обсуждение «Лицом к лицу» в Союзе писателей.

6 марта в «Times Literary Supplement» появилась статья обо мне. До меня она еще не дошла.

Ацел говорил с Ритой об издании моей книги для «узкого круга»; Эндре Иллеш 5-го был у меня, они хотели бы так издать книгу в «Сепиродалми» вместо «Кошута» (которое занимается подобными изданиями). Я ответил, что тут решает Ацел. Мне подходит и «Сепиродалми».

Ацел в разговоре с Ритой выразил беспокойство, как бы книга не попала за границу. На что Рита: «Этого гарантировать никто не может. Одно точно. Йошка ее не вывезет!»

Но какие могут быть гарантии? Позавчера Кальман Сентивани (он живет в Леаньфалу, и я с ним года 2–3 не встречался), когда мы случайно встретились в Библиотеке Союза писателей (об обсуждении 28-го он не знал), шепнул мне, что ему в ЦК сказал Миклош Овари (Миклош Овари (1925–2003) — сотрудник аппарата ЦК ВСПР, занимался вопросами идеологии и культуры.), как и каким образом будет опубликована моя книга.

А Мештерхази вчера сказал, что издавать можно всё, нельзя только то, что «касается» СССР.

— О Ракоши тоже? — спросил я.

— А как же! — ответил он. Конечно, он думал о такой книге, которую написал бы он. Между прочим, сообщил, что Ракоши возвращается на родину.

— И его будут судить?

— Да нет! Будет жить в каком-нибудь домике в лесу. СССР не хочет делать прецедент из того, что дает пристанище провалившимся руководителям. Новотный тоже живет в Чехословакии.

* * *

Не успел я поставить точку на предыдущей странице, позвонил Кардош (Магветё). Он тоже хочет издать роман. Мы договорились, чтобы они решали это между собой с Эндре Иллешем.

* * *

Питер Оуэн — без каких-либо комментариев — прислал номер «T. L. S.» от 6 марта, в котором, ссылаясь на информацию из Будапешта и декабрьский номер «Кортарша», кратко излагается содержание «Лицом к лицу».

Ну и дела, больше чем за три года и если читало примерно сто человек, просочилась весть о романе.

25 марта 1969 г.

У Союза писателей не нашлось сотрудника, который мог бы написать адреса на приглашениях. (Написал сам.)

У них нет денег на стенографистку. Договорились о магнитофоне. Вчера позвонил им. 1000 метров пленки 960 форинтов, за мой счет. И с этим согласился — может быть, «Критика» у меня купит.

Словом, ко мне относятся враждебно. Потому что не знают, что за мной тоже стоит сила.

28 марта 1969 г.

Сегодня позвонила Кишне: сломался магнитофон.

Я: Не беда, принесу свой.

Кишне: Дело в проводке, ваш магнитофон тоже может перегореть. Но «большая» Ева будет вести протокол.

29 марта 1969 г.

Вчера состоялось обсуждение «Лицом к лицу».

Очень хорошо прошло — многие вынуждены были открыть карты. Петер Рени (Петер Рени (1920–2002) — заместитель главного редактора «Непсабадшаг», доверенное лицо Д. Ацела). тоже — я этого хотел. Материал обсуждения записывала (частично) «большая» Ева из Союза, но Ица <Илона Маргиттаи> тоже писала.

Будет в особой папке.

Всё же лучше всего, наверное, замечание, которое прислал письменно Дежё Яс: «Si la vérité nous met le couteau à la gorge, il faut embrasser sa main blanche1(«Если истина приставит нож к горлу, нужно поцеловать ей руку». Слова французского поэта, писателя и историка Теодора Агриппы д’Обинье (1552–1630).). Агриппа д’Обинье.

Этот воин-поэт оставил Генриха IV, когда тому Париж стоил мессы. Он умер в Женеве, в эмиграции.

7 апреля 1969 г.

Уже не кошу

Нет силы резать ряд

Ты, с большой косой, приходи.

4 июня 1969 г.

«То, что не знаю — не отрицаю» (Цитата из «Женитьбы Фигаро», в пер. Лозинского: «Не берусь судить о том, чего не знаю».).

Я ответил этой цитатой из «Фигаро», когда следователь спросил у меня: Вы отрицаете, что Кун был предателем? Мне это не помогло, и Куну тоже не помогло.

А сегодня на все подобные вопросы я отвечаю только так.

Следователь, конечно, не знал, что это цитата.

11 июля 1969 г.

Дело о «Лицом к лицу»: если бы им было стыдно собственной подлости, они не боялись бы ее разоблачения.

Но потому, что они ее не стыдятся, они требуют, чтобы человек, с которым поступили подло, ещё и заткнулся бы.

Зачем? Чтобы вновь без стыда и совести творить свои гнусности!

4 августа 1969 г.

Свой день рожденья я отпраздновал тем, что: 1) подровнял кусты сирени, которые закрывали маленькое сливовое деревце. Здесь — 2) у ствола сливы нашел три маленьких деревца грецкого ореха, высотой 25–30 см, но тонкие как травинка и почти без листьев, может быть, осенью мы их пересадим, и 3) на пробу (несмотря на засуху) засеял небольшой участок семенами травы. Сначала взрыхлил землю граблями, потом принес кувшин воды, потом посеял семена, потом разровнял доской, потом положил на них ветки сирени (от цыплят и птиц), которые закрепил палочками, и придавил их камнями. Отрезать ветки было трудно, но это 73-й день рождения.

19 августа 1969 г.

Дело народа — выбрать себе хороших руководителей, то есть терпеть их над собой.

Но ни один хороший государственный муж не останется хорошим и честным, если его не принудит быть честным воля народа. Именно в этом смысле справедливо, что у каждого народа такие руководители, которых он достоин.

Равнодушие — и превращение в равнодушных — недостаток свободолюбивого и вспыхивающего, «как солома», народа. Но не я буду тем, кто за это бросит в него первый камень.

7 сентября 1969 г.

На рабомобиле — «Хлеб»

Удивительно, что мое сердце окаменело?

И я не верю словам?

Меня однажды везли в таком автомобиле, набитом заключенными, на котором снаружи была надпись Красиво выведенными буквами

Х Л Е Б

* * *

Но вы не бойтесь меня!

Я не буду улыбаться вам под транспарантами.

11 сентября 1969 г.

«Мы разрушим всё, даже свои демократические лачуги, чтобы невозможно было туда вернуться». Приблизительно так формулировал двадцатилетний Й. Л., который сейчас, в свои 73, вновь пришел к этому.

Только теперь на повестке дня разрушение не демократических лачуг, а ложно провозглашаемой демократической деспотии, явной (на одной стороне) или манипулируемой (на другой).

Нужен хаос! Это знали в мае прошлого года парижские студенты. Только из хаоса может возникнуть более высокий, полный, восстанавливающий «великие взаимосвязи» порядок.

* * *

И