Читать книгу - "Постчеловек: глоссарий - Рози Брайдотти"

еду они устраивают забастовки или нарочно начинают медленнее работать. В ответ следуют жестокие наказания со стороны нанимателей, в том числе бессистемное тюремное заключение и депортация.

Рабочее сопротивление

Начиная с первомайской акции 2016 г. в Саудовской Аравии, когда рабочие из-за неуплаты денег подожгли семь автобусов, принадлежавших одной из крупнейших строительных компаний, и перекрытия торгового центра и шоссе в Дубае в марте 2015 г. и заканчивая менее масштабными акциями повседневного сопротивления жестоким надсмотрщикам и менеджерам, рабочие находятся на переднем рубеже борьбы за улучшение условий своего труда и повышение заработной платы, бросая тем самым вызов нефтяному капитализму Залива, основанному на потоках глобального капитала и труда.

Акция G.U.L.F. с проекциями на фасаде Музея Гуггенхайма по случаю 1 мая 2016 г., совместно с Illuminator; на хинди, телугу, пенджаби и арабском.

Фото: G.U.L.F.

Акция/расширение

Коалиция Gulf Labour – это географическая цепь сопротивления, чьей задачей является усиление и расширение требований рабочих в странах Персидского залива. Акции прямого действия, организованные рабочими в Заливе, а также акции в Нью-Йорке и Венеции, проводимые группой G.U.L.F. (Глобальная фракция сверхроскоши) и коалицией Gulf Labour (GLC), нацелены сразу и на глобальные системы, и на местные условия. G.U.L.F. и GLC подрывают и отрицают ту роль, которую играет искусство в нормальном функционировании глобальной системы, продвигающей теневое неравенство и расизм. В контексте широких горизонтов деколонизации и климатической справедливости эти малые акции визуализируют вечную враждебность капитализма человеческим и не-человеческим формам жизни, показывая, что люди, где бы они ни находились, сражаются за общий горизонт освобождения и человеческого достоинства, открывая культуру глубокой солидарности и товарищества.

См. также: Искусство; Современное; Общее; Организация в капитализме платформ.

Коллектив MTL (Ниташа Дхиллон и Амин Хусейн)

(Перевод Ольги Чумичевой)

У

Уравнение (математическое мышление)

Понятие уравнения важно для постгуманистического словаря тем, что оно проясняет продолжающуюся дискуссию между рационализмом и эмпиризмом. Оно выводит на первый план необходимость найти способы объяснить действие безличной когнитивной агентности в математике (а значит, заодно и в информатике и вычислительных технологиях) – и, следовательно, не только деятельность человеческой рациональности, но также и рациональности, приписываемой природе. Таким образом, эта словарная статья поддерживает постгуманистический интерес к критике подобных антропоцентричных «коротких путей», поскольку развенчивает взгляд на математику как на инструментальный набор чисто объективных механизмов: безличный субъект действует посреди всеобщности математической объективности (см. Демон Максвелла (неантропоцентрическое познание)). Как это рассматривать?

Первое употребление слова «уравнение» в качестве математического термина было впервые зафиксировано в XVI веке; тогда, по всей видимости, оно было введено в качестве того, что мы сегодня называем terminus technicus[148] для организации практики сравнения математических выражений. Судя по всему, этот термин появился в науке и философии европейского Ренессанса вместе с алгеброй: «уравнение» – это «математическая форма» рационализации и обоснования тождества. Термин «алгебра» происходит от арабского аль-джебр, означающего «сложение вместе разбитых частей», и его первое появление обычно связывают с названием книги персидского ученого Аль-Хорезми «Китаб аль-джебр ва-ль-мукабала» («Краткая книга о восполнении и противопоставлении»). Важно сразу отметить два момента: математический термин «уравнение» относится к математической форме установления тождества, и делается это, исходя из того, что тождество целиком не дано. В этом отношении оно кардинально отличается от философского понятия тождества – оно помогает осмыслить и обосновать его, но в изначальном смысле греческого слова mathema, буквально как «то, что должно быть выучено», и mathematike – как «все, что относится к тому, что должно быть выучено».

Благодаря акценту на изучении (а не на знании) и, соответственно, на математике как искусстве эквациональное понятие тождества всегда согласуется с математическим понятием иррационального (бесконечного). Оно остается не определено в отношении того, должно ли тождество как постулированный принцип рассматриваться в качестве логического инструмента, или же нужно предполагать его субстанциальную реальность в природе, которую можно эмпирически изучить при помощи физики (Monod, 1972: 100–101; см. также Инвариантность). Эта неопределенность, таким образом, выступает ключевым аспектом, который Мишель Серр приписывает влиянию алгебры на возникновение современной науки с ее экспериментальной парадигмой в широком смысле: цели экспериментов, изобретений состоят в том, чтобы разгадать шифр, под которым скрывается природа. Как утверждает Серр, «В начале XVII века, когда впервые появляется то, что мы со временем стали называть прикладными науками, получает распространение теория, которую можно найти у нескольких авторов, хотя никто из них не является ее единственным источником, стремящаяся найти объяснение гармонии, самой по себе не очевидной» (Serres, 2001: 40). Вместо поиска концептуального тождества как поставщика самоочевидной гармонии, которую нужно искать в природе, начиная с Галилея и, безусловно, Декарта, Лейбница, Паскаля, Фонтенеля, распространяется идея, что, как говорит Серр, «книга природы написана на языке математики» (Ibid.). Но Серр указывает здесь именно на недостаточность термина «язык»; он говорит об основополагающей роли алгебры для математики в проведении экспериментов и отдельно уточняет, что

«…по сути дела, математика – это не язык: природа скорее закодирована. Изобретения того времени могут похвастаться не тем, что вырвали у природы секрет ее языка, но тем, что подобрали ключ к шифру. Природа скрыта за шифром. Математика – это код, и, поскольку он не произволен, то это скорее шифр».

Ibid.

Говоря здесь о шифре, Серр подразумевает его в математическом смысле: шифр – это термин для описания того, как в системе математических обозначений может быть выражен нуль. Он буквально означает «ноль», от арабского термина ṣifr, ноль. Шифр представляет собой код, который может быть зашифрован или расшифрован таким образом, что, когда эти операции выполнены, «текст» или «сообщение» – природа, в процитированном отрывке из Серра, – которые он под собой «скрывает», не претерпели изменений в результате этих операций. Алгебра как искусство умозрительного восполнения и противопоставления экспериментальным способом ищет код, не имея его изначально: понятие эквационального тождества, таким образом, способно организовать практику сравнения математических выражений экспериментальным способом. «Поскольку эта идея [что гармония, которую нужно искать, не самоочевидна, но зависит от эксперимента. – В. Б.], действительно, представляет собой изобретение или открытие, – продолжает Серр, – природа оказывается скрытой дважды. Сначала под шифром. Затем под проворством, скрытностью, утонченностью, не позволяющим нам разгадать шифр даже открытой книги. Природа прячется за шифром. Экспериментирование, изобретение состоят в том, чтобы его выявить (Ibid.).

Этот фокус на понятии эквационального тождества, чье определение соотносится с артикуляцией его шифра цифрами по правилам кода, несет в себе два значительных обещания. Во-первых, он делает возможным мышление, способное абстрагироваться от своего предмета – того самого,